Представители интересов Федерального Союза Рыбных Хозяйств против членов Союза

Ухудшило ситуацию с получением разрешений обязательное членство в Федеральном Союзе Рыбных Хозяйств Зальцбурга. Это псевдопредставительство интересов, как я его называю, вмешивалось и навязывало мне различные предписания.

Если владелец земли несёт ответственность за оползни, наводнения, укрепление берегов водоёмов и т. д., то он должен иметь право и на использование воды с выгодой для себя. По закону же, если крестьянин после наводнения найдёт рыбу, то он не имеет право взять её домой, это будет называться воровством.

В моём случае подключился Земельный Союз Рыбных Хозяйств, представляя интересы Австрийского Лесного Хозяйства, мне предписывалось встроить в озёра гидравлический монах и другие дорогостоящие сливные приспособления.

Только с годами я понял, какая ответственность легла на мои плечи с этим обязательным членством. Однажды, в день моего рождения, 24 июля, произошёл следующий инцидент: один из гостей нашего парка, из Штайреша, оказав услугу повару, выловил из пруда несколько рыб для кухни, за что тут же должен был выложить 1000 шиллингов (73 евро) штрафа, который ему предъявил оказавшийся также среди посетителей нашего дикого парка один из руководителей Союза Рыболовов. Вмешавшись, я тоже получил такой же штраф, а за отказ платить он схватил меня за плечи и потащил в сторону своего автомобиля. Сейчас мы проедем в жандармерию! — сказал он.

Для меня это было уже чересчур, схватив его за грудки, я потащил его к вольеру с медведями: Сейчас мы пройдём не к жандармам, а к медведям.

Нужно отметить, что я тогда имел большой вольер с парой бурых медведей, которых знал настолько хорошо, что мог гулять с ними на поводке. Гости кормили их и с удовольствием фотографировались с ними в вольере. Я знал, что с этим человеком ничего не случится, потому что я сам был рядом с ним. Он так напугался, что, вырвавшись, убежал, оставив в моих руках несколько пуговиц. Больше я его никогда не видел.

Многие посетители были возмущены поведением этого человека и оставались до поздней ночи, желая в случае появления жандармов дать свидетельские показания. Мы все опасались появления чиновников, но в этот раз ничего не случилось.

На основании Закона Рыбных Хозяйств от меня потребовалась выплата высоких членских взносов, высчитывавшихся ежегодно с общей площади водной поверхности. Позже я должен был каждый год покупать разрешение на ловлю рыбы в собственных прудах. Собственным детям и посетителям я был обязан выписывать однодневные «карточки рыбака». Должен был вести учёт рыбы в прудах и выловленной рыбы, предоставляя ежегодно цифры Союзу Рыбных Хозяйств. Это было уже вторжением в мои личные права, ведь я и без того уже был обязательным членом Крестьянского Союза, а также членом Зальцбургского Союза Охотников. Я увидел проблему в том, что такие представительства интересов с законным характером могут теоретически распространиться и на другие области хозяйствования — садоводство, плодоводство, раз- ведение птиц или кроликов. На общественных началах это приемлемо, но когда они обретают исполнительский характер и обязательное членство, по-моему, это незаконно.

На годовом собрании Союза Рыбных Хозяйств я хотел выступить в разделе «разное» по этому вопросу. Заседание было мне чужим уже потому, что руководство стало награждать друг друга медалями из бронзы, серебра и золота. Напрашивался вопрос: за что, и как за такой короткий срок, всего несколько месяцев с момента образования Союза, они заслужили это? Мне было непонятно.

Мне были известны жалобы на крестьян, соорудивших у себя маленькие пруды.

Когда вместо пункта «разное» включили фильм о разведении лососевых в Ирландии, я был против и желал озвучить перед полным залом проблему. Однако господа из президиума отклонили моё предложение, догадавшись о критике в свой адрес.

К моему столу подошёл вскорости один из заместителей руководства, попросил меня следовать за ним в президиум для решения вопроса, пока все смотрят фильм. Я был не согласен и хотел обсудить наши вопросы перед всеми. Он, обхватив рукой меня за плечи, сказал: Не говорите так опрометчиво, пройдёмте со мной.

Для меня это было уже слишком, я оттолкнул его другой рукой от себя, споткнувшись, он полетел на сидящих. Я думал, на меня нападут его приближённые, но этого не случилось, наверное, потому, что со мной за столом сидело очень много моих коллег. Этот случай продолжился в суде, по заявлению четырёх человек из руководства. Меня обвиняли в поношении, оскорблении

чести и нанесении телесных повреждений. Каждый из четырёх имел личного адвоката, которых, в свою очередь, представлял один адвокат. Правда, на основании моих показаний обвинение в нанесении телесных повреждений с меня было снято. Его объятия для меня были неприятны, из-за своего волнения я чересчур резко оттолкнул его. Я же не влепил ему пощёчину. Я только не с руки оттолкнул его.

Мне долго не хотели верить, пока я не продемонстрировал судье, как всё

было. Когда так много свидетелей, тяжело опровергнуть, — сказал судья.

В заключение, выслушав наставления судьи, я должен был выплатить 10 ООО шиллингов (727 евро) четырём адвокатам. На этом, я надеюсь, «рыбная война» закончится, — сказал судья.

Ноя опроверг его: Сейчас она только начнётся.

Пожать руку моим преследователям для меня на тот момент не представлялось возможным.

Ещё в тот же день, из дома, я написал письмо в редакцию ORF, на передачу «В собственном деле».

Однажды мне пришла мысль подать заявление о выходе. После этого я попробовал представить себя на их месте — я бы принял предложение, чтобы избавиться от такого революционера и спасти таким способом пошатнувшееся «Рыбное право» (оно, между прочим, до сих пор действует).

30 сентября 1980 года я написал письмо об исключении меня и послал в Земельный Союз Рыбных Хозяйств. А 5 марта 1981 года получил сообщение о принятии моего заявления. Моё чувство меня не обмануло, так я избавился от членства в Союзе.