эволюции

Тигр, о тигр, свагло горящий В глубине полночной чащи! Кем задуман огневой Соразмерный образ твой!..

Чго за мастер, полный силы, Свил твои тугие жилы?..

Уильям Блейк

Ясным летним утром между четырехлетней деревенской девочкой и старушкой, приехавшей из города погостить, происходил весьма многозначительный разговор.

• Это ты сделала такие цветы?
• Нет, — ответила та.— Я не в состоянии сделать такое.
• А кто?
• Это боженька.
• Где боженька? Ты видела его когда-нибудь?
• Его никто никогда не видел, он на небе и вместе с тем — рядом с

нами. Это он создал меня, тебя, цветы и все, что существ еует на свете...

Девочка приумолкла, она была слишком удивлена. Вероятно, ее состояние было похоже на состояние африканского аборигена прошлых веков, которому миссионер пытался толковать о боге—высшем существе, творце всех вещей.

Если бы маленькая девочка никогда не видела, как трудятся люди, она не задала бы вопроса о том, кто создал цветы. Если бы человек не оказывал никакого воздействия на мир, он не спрашивал бы, кто создал этот мир. Чем больше человек создавал, тем более удивлялся мастерству других людей, когда видел, что они мастерят быстрее и лучше. Иногда творчество могло казаться магическим. Во всяком случае, нашим далеким предкам представлялось чудом добывание огня с помощью камня или дерева. Огонь позволял первым людям прикасаться к чудесному. Индусы даже видели в нем символ возникновения жизни. Камень, по которому били, или дерево, которое терли для получения огня, внешне почти не менялись. Они давали огонь, ничего не теряя, они творили. Первый, кто уловил секрет добывания огня, был истинным новатором.

Во всякой работе есть известная доля творчества, поэтому легко спутать понятия «мастерить» и «творить». Различие между истинным творцом и простым исполнителем состоит в том чувстве, которое приводит первого к результатам, совершенно для него неожиданным, способности сделать больше, чем он сам хотел, в возможности превзойти самого себя. Это касается и физической силы. Атлет, так же как мыслитель, часто не знает, на какие чудеса он способен. Почти каждый человек в известные моменты жизни сознает себя таким творцом. И не удивительно, что свою способность к творчеству, как и другие качества, человек переносит на божество.

Если человек в состоянии высечь огонь из камня, может быть, бог таким же образом сотворил солнце на небе? Что послужило всевышнему материалом, из чего он творил?

В текстах «священных» книг ничего не говорится о гой материи, которая существовала до сотворения мира. Значит, ее и не было, и бог творил все из ничего.

«Он сотворил небеса и землю без видимых столбов; Он набросал по земле горы, как сваи, чтобы она не колебалась, когда вы там; там Он рассеял разного рода животных...» — читаем мы в Коране.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал сеет» — рассказывает о сотворении мира Ветхий завет. Затем бог отделяет свет от тьмы, воду от земли. Только тогда земля становится обитаемой для организмов. Первыми были сотворены растения, потом животные, причем из них сначала — обитатели воды и воздуха, а затем — обитатели материка. Наконец, вслед за всеми организмами бог создает человека по своему образу и подобию и делает его повелителем земли.

Менее известна книга Бытие древних халдеев — семь глиняных плиток, найденных гравером Британского музея Джорджем Смитом при раскопках большой библиотеки Ашурбанипала, царя Ниневии, в 70-х годах прошлого столетия. В этом старинном памятнике сказание о сотворении мира в главнейших чертах полностью совпадает с библейским,

В книге повествуется о рождении богов, о том, как Тиамат — мать бездны — производит множество чудовищ для борьбы с богами, о том, как Мардук — мудрейший из богов — побеждает Тиамат и острым мечом рассекает ее громадное мертвое тело пополам. Из одной половины он творит небесную твердь, запирает ее на засов и приставляет стражу, которой строго-настрого приказывает не выпускать воды, хранящиеся над нею.

Ученые установили, что халдейские мифы, легенды и сказания гораздо более раннего происхождения, чем столь сходные с ними сказания древних иудеев, изложенные в Ветхом завете.

Воздействие письменного свидетельства — «священного» писания, его текста, даже каждой его отдельной буквы оказалось необычайно сильным. Видимо, происходило так, как рассказывал знаменитый исследователь Африки Ливингстон. Он показал Библию неграм, и они лишь тогда стали его доверчиво слушать, когда он, показывая ее текст, сказал, что сам небесный отец запечатлел в этих листах бумаги свою волю. Как рассказывал Ливингстон, негры притрагивались к Библии и «на них снисходила вера».

Вера в истинность «священного» писания приводила к тому, что человек не смел взглянуть в лицо истине, словно неведомые силы закрывали ему глаза. Недоверие к разуму, потребность представить себе вещи иначе, чем они существуют, видеть то, чего нет, и не видеть то, что есть,—-все это неизбежно сопутствует религиозному человеку, равно как страхи, трепет и мистические настроения.

Один из писателей прошлого века рассказал о курьезном случае с индийским брахманом, который однажды говорил о своей религии с европейским ученым. Среди других догм брахман указывал на уважение к животным.

— Закон,— сказал он,— не только запрещает делать намеренное зло самому маленькому животному и есть его мясо, но даже приказывает нам смотреть под ноги во время ходьбы, чтобы ненароком не раздавить какую- нибудь букашку.

Ученый, не разубеждая брахмана, дал ему микроскоп. Тот посмотрел через него и в воде, приготовленной для питья, увидел бесчисленное множество копошащихся маленьких существ, о которых он и не подозревал. Ошеломленный, он хотел вернуть микроскоп ученому. «Я дарю его вам»,— сказал тот. Тогда брахман с радостью схватил микроскоп и разбил его. Он ушел удовлетворенный, как будто этим он уничтожил истину и спас свою веру...

Но не всем так легко избавиться от сомнений. Сомнения, которые так сильно волновали умы в древности, в наши дни распространяются все шире, и все меньше голосов звучит в унисон с естествоиспытателями прошлого (пусть недавнего): «...во всем виден достойный поклонения перст Божий».

За какое время творец все сотворил? Первый из двух рассказов о сотворении мира, изложенных в книге Бытие, говорит о шести днях (Быт., 1 :1—31), второй — всего лишь об одном дне (Быт,, 2: 4—22). Благодаря подробности изложения первый вариант известен больше, но теологи пытались как-то совместить оба варианта: каким-то чудесным образом творец создал мир и в шесть дней, и в один момент. Ловкой игрой отдельными фразами из «священного» писания удалось многих убедить в том, что именно так и было. Обе идеи — о сотворении мира из ничего и о создании его в шесть дней и в один момент развивались религиозными философами средних веков.

Христианская религия представляет всемогущего творца в виде святой троицы: бог-отец, бог-сын и бог- дух святой. Кто из этой троицы является создателем мира? У Микеланджело это первое лицо — бог-отец. Но иногда гворец представлялся в виде голубя, летающего над хаосом, т. е, так, как изображалось третье лицо троицы (дух святой), иногда — богом-сыном, юношей.