9. Ряды и номогенез. Вклад Вавилова

А что такое номогенез, который у Кольцова как бы извлекает корень из изменчивости? Номогенез - это эволюция на основе закономерностей. Реплика Кольцова - видимо последнее сочувственное упоминание учения, которое затем полвека разрешалось только поносить, не разъясняя сути, а лучше всего - не упоминать вовсе.

Как уже говорилось в главе 3, сейчас модно говорить о презумпции объяснений «по Дарвину»: мы-де согласны, что дарвинизм не всё объясняет, и пользуемся им только до тех пор, пока нам не докажут, что он неверен. Сторонники презумпции могут признать негодность какого-то своего примера, но не видят причин менять точку зрения. Сходна позиция ламаркистов: если нельзя придумать, как можно развить путем упражнения какое-то свойство (например маскирующую окраску), то признаётся трудность только в этом конкретном случае.

Совсем иной оказывается позиция номогенетиков: их исходный пункт (параллельные ряды - п. 3-10*) реально наблюдаем, а не додуман. Это конечно не значит, что у них нет презумпций, но все-таки их учение можно начать не с презумпции, а с осмысления фактов. Ведь веских примеров отбора вообще нет, а ряды наблюдаются во всем.

В п. 4-7 приведена цитата Балкашиной о рядах формообразований, а в п. 3-10, шла речь о рядах сходных (но таксономически далеких) организмов. С рядами сталкивается любой систематик, но относятся к ним систематики различно. Напомню хотя бы, что паралелизм между сумчатыми и плацентарными (в обоих подклассах есть свои хищные, свои грызуны, свои насекомоядные и т.д., а среди хищных - свои медведи, свои собаки и т.д.) Геккель объяснял независимым приспособлением к сходным условиям жизни, а Коп - сходством законов формообразования.

Читатель спросит: как на самом деле? Отвечу: на самом деле каждый выбирает то объяснение, какое ему понятнее. Есть, правда, несколько примеров, гораздо проще объясняемых с одной позиции, чем с другой, но простота объяснения никогда противников убедить не может (зачем вводить новое, если мне нравится старое?). И даже если с одной из позиций нет никакого объяснения какому-то классу фактов, ее сторонники могут сослаться на неясные прошлые обстоятельства или на непременные будущие открытия. Co времен Спинозы (XVII в.) такой довод име

нуется asylum ignorantiae (лат.: убежище невежества). Ho как тогда вообще новое входит в науку? В точности этого никто не знает, и господствуют два объяснения.

Первое (его исповедует марксизм) гласит: «Практика - критерий истины». При всей внешней очевидности, оно далеко и от истины, и от практики: мы уже видели и не раз увидим, что общество может признавать «практикой» отнюдь не факты, а мифы, рекламу и даже анекдоты. Наоборот, достоверно установленные факты могут очень долго оставаться в полном небрежении.

Второе объяснение дал Кун (см. п. 2-1): в рамках нормальной науки новое входит быстро и сравнительно безболезненно, а всё остальное копится в ожидании очередной научной революции. Как отмечено в п. 3-13, ей сопутствует смена презумпций. Долг ученого видится мне в том, чтобы выискивать и осмысливать новое, связывать его со старым и прилагать к практике, а не ждать научной революции, т.е. не следовать консервативному большинству. Иногда феномен нормальной науки может напрочь блокировать развитие науки (см. пп. 5-3 и 12-1).

Ряд одинаковых покровительственных окрасок (белый медведь, белая куропатка, заяц-беляк и т.д.) естественно считать рядом независимых приспособлений - неважно, по Дарвину, по Ламарку или еще как-то. Подобные примеры кочуют из книги в книгу, но никогда не соседствуют в них с рядами, которые не удается связать с приспособлением. Таковы, например, ряды сходных форм раковин (самых разных моллюсков и даже - одноклеточных фораминифер) или ряды листьев.

Обыкновенный остролистный клён и платан столь сходны контуром листа, что новичок их путает.

Чем такой лист может быть полезен дереву, никто до сих пор не придумал, а обычное «когда-нибудь узнаем» всё меньше удовлетворяет сомневающихся. В самом деле, вопрос задают уже триста лет (с тех пор, как естественное богословие занялось придумыванием назначения всем ясно видимым особенностям организмов - см. п. 1-12), а ответа нет ни для каких контуров и, насколько знаю, его никто даже не ищет. Зато сами контуры выстраиваются в великолепные параллельные ряды.

Возьмем, к примеру, всевозможные клёны (120 видов) и расположим их листья в горизонтальный ряд - от остролистного клёна (кончики листа не просто остры, но снабжены иголочками) через контуры простой пятипальчатый, размытый пятипальчатый, округлый и яйцевидный и т.д., до ланцетовидного. Под этим рядом расположим ряд листьев различных смородин (150 видов) - он будет похожим, хотя на месте первого члена ряда будет пропуск: кажется, нет смородины с иголочками на концах листа. Ниже можно поместить ряд листьев семейства аралиевых (в него входят, в частности, плющи, листья которых сходны с листьями смородин) - картина будет примерно та же (рис. 17).

Рис. 17. Пример размывания “кленового” контура листа: клён остролистный, платан восточный, смородина Максимовича, клён ложноплатановый (внизу справа), плющ

Есть клёны со              сложным

листом, состоящим              из пяти

ланцетовидных листочков, но есть такой лист и среди аралиевых - у женьшеня. Можно добавить и другие ряды, например, ряд платанов; но платанов мало (10 видов), поэтому в их ряду много пробелов. При всём том, остроконечные формы образуют свою вертикальную колонку, округлые - свою, .-J              яйцевидные - свою,              сложноли- стные - свою и т.д.

Вам это что-нибудь напоминает? Многим напоминает периодическую таблицу химических элементов.

Как и в химии, иногда с помощью рядов удается даже сделать прогноз (указать еще не открытый вид), что в биологии казалось бы немыслимо. Первый такой прогноз удался петроградскому ботанику Николаю Ивановичу Вавилову (1887-1943). Сравнив

разные виды пшеницы и ржи, он обнаружил полный параллелизм, полный настолько, что отсутствие одного вида ржи - безлигульная пшеница была известна на Памире, а безлигульной ржи не было - побудило его в ближайшей поездке на Памир искать безлигульную рожь. Вавилов поехал на Памир и нашел ее (рис. 18).

Рис. 18. Стебель без лигулы и с лигулой (левая пара — пшеница, правая — рожь)

Недаром, когда доклад Вавилова в Саратове (1920 г.) вызвал овацию, кто-то сказал: «Это биологи чествуют своего Менделеева». Наконец-то.

Ведь ряды описывали еще до Дарвина, и аналогию их с химией провел еще Коп. Однако в химии есть параметры, естественно упорядочивающие клетки таблиц (например, химические элементы упорядочены атомным весом), а в биологии ничего такого нет, поэтому трудно понять, как воспользоваться рядами для описания эволюции.

И всё же эволюционная концепция, осмысливающая ряды биологических форм, была построена. Она и получила название, упомянутое в п. 4-8 - номогенез. Фактически сторонники номогенеза поменяли презумпцию:

если дарвинизм и ламаркизм полагают всякое сходство либо свидетельством общего происхождения, либо результатом независимого приспособления, то номогенез утверждает, что всякое сходство - результат общ-               ности законов развития, если не доказано иное.

Попробуй-ка докажи! Да не друг другу, а противникам!