1-8. Рождение идеи предначертанной эволюции

Больше ничего оригинального по нашей теме в рамках античного естествознания сказано не было. Эволюцию тогда не увидали.

Это может звучать странно - ведь популяризаторы, например, часто называют великим эволюционистом римского поэта Лукреция (-I век).

Может случаться и так, что дети порою бывают С дедами схожи лицом и на прадедов часто походят.

Ибо нередко отцы в своем собственном теле скрывают Множество первоначал в смешении многообразном...

Это изумительно как наблюдение, но тут нет и намека на идею исторического изменения организмов. Подробнее см.: [Берг, с. 49-59].

Раннее христианство и ранний ислам много потрудились, преследуя «языческую» мудрость и ее носителей. Именно в раннем Средневековьи погибла основная масса античных книг. Оригинальные мысли о живом были редки крайне. Ho тем они для нас интересней.

В IV веке в Каппадокии (область в Малой Азии) был знаменит епископ Григорий Нисский, признанный позже как один из отцов Восточной церкви. Он один из немногих в то время отстаивал право научного исследования богословских вопросов. К ним он относил и толкование творения, изложенного в Книге Бытия; в труде «Толкование на шестоднев» (на 6 дней творения) он развил свое понимание развития мира. Вот как описал его историк философии Г.Г. Майоров:

«Все вещи и события были созданы богом сразу, в едином вневременном акте, однако только в потенциальной форме, в форме... семян, содержащих в себе скрытую энергию и, так сказать, программу будущего развития.

Это уже близко к эволюции. Легко видеть здесь переосмысление идеи «се

мян всех вещей» Анаксагора и «сперматических логосов» стоиков, а также развитие идеи Аристотеля об энтелехии (переходе возможности в действительность). Ho нам важнее другое: Бог мыслится здесь не как творец каждой вещи, а как творец программ, по которым вещи появляются в свой срок и по своим законам. Как творец предначертанной эволюции.

Впоследствии христианские богословы назвали это миропонимание теорией вторичных причин, нам же будет удобнее еще более поздний (XVII век) и более короткий термин - деизм (от лат. Deus - Бог). Он употребляется для обозначения всех религий и идеологий, в которых Бог создает законы природы и далее не вмешивается в ход событий. Деистическая позиция давала возможность верующим ученым XVII века и позже изучать законы природы. Конечно, сам Григорий не мог видеть себя деистом, но элемент деизма у него налицо.

Противоположное понимание Бога - как творца каждой вещи (непосредственно или через существ, творящих каждый раз по его воле) известно как теизм (от греч. theos - бог). Это различение (связанное с отличием характера латинских мифов от греческих) нам не раз понадобится. Теизм господствовал в средневековом богословии, и принято считать, что переход ученых от теизма к деизму в науке Нового времени был шагом к атеизму, т.е. к отказу от религии.

Около 420 года мысль Григория повторил блаженный Августин, тогда - епископ в городе Гиппон (север Африки), главный из отцов Западной церкви, в книге «О граде Божием». По-гречески он не читал, но о трудах Г ригория знал и тоже, по словам Майорова, видел в шести днях творения «не временную, а логическую последовательность»; «Как в семенах содержатся все будущие растения, так и материя мира с самого начала содержит в себе все, что она может когда-либо произвести на свет».

Августину же принадлежит мысль, что развитие природы спланировано Богом при творении до конца, что шесть дней творения соответствуют шести историческим эпохам, и мы живем в шестую, а потому должны готовиться к концу света.

Читателю, может быть, читать это странно: разве эволюция - это разворачивание раз и навсегда заданных возможностей? Нет, разумеется, мы называем эволюцией иное (см. п. 1-2), но первоначально смысл слова значил именно разворачивание потенций (латинское evolutio означает «разматывание» - например, нити).

В наши дни эволюция не мыслится без приспособления к среде обитания (а дарвинизм даже выводит всю эволюцию нацело из одной- единственной идеи приспособления), но это не мешает большинству нынешних дарвинистов рассматривать конкретную эволюцию как включение и выключение генов, а не как создание чего-то принципиально нового. Поэтому мы далее не раз вспомним точку зрения Г ригория Нисского.