1-7. Изменчивость, отбор и законы познания

Аристотель был уверен в существовании самозарождения, т.е. в том, что организмы могут возникать помимо процесса размножения (как, по Анаксимандру, возникли в жидкой грязи первые животные). Естественно, что, признавая самозарождение любых животных и растений, нет нужды задумываться, возможно ли преобразование одних в другие.

Удивляться господству идеи самозарождения не приходится: с одной стороны, сам процесс размножения был известен плохо, а с другой, господствовал такой взгляд на строение веществ, который прямо-таки подталкивал к этой идее. А именно, все тела мыслились состоящими всего из четырех стихий, т.е превоэлементов (земля, вода, воздух и огонь), причем тече
ние процессов (в том числе и жизненных) осуществлялось, согласно древней науке, всего двумя парами оппозиций (противоположных качеств) среды парой тепло-холод и парой сухое-влажное. При таком понимании мира легко было допустить, что в почве могут рождаться сами собой любые организмы. Другими словами, в такой науке о живом принцип наследственности не был обязательным.
После Анаксагора прежнее представление о мужском и женском семени, смесь которых определяет и пол ребенка, и его свойства, можно было конкретизировать: каждая часть тела посылает свою частичку в половой орган, где они вместе и образуют “семенную жидкость”. Все свойства ребенка, в том числе и пол, можно было теперь трактовать просто: от кого из родителей данная семенная частичка попала в зародыш, на того ребенок и похож данным свойством.
Эту мысль высказывали многие, а наиболее четко - великий врач Гиппократ (около -400 г.). При этом взаимоподгонку частичек в единый зародыш можно было понимать как итог эмпедокпова принципа любви. При этом очень слабое у Эмпедокла место - «из... земли родились отдельные члены, затем они срослись» - теперь заменялось на гораздо более сильное: соединяться должны не органы, а крохотные частицы живых тел, ответственные за передачу свойств.
Как ни странно, такое понимание наследственности, важное достижение античной «генетики», Аристотель подверг убийственной критике. Сделать это было нетрудно - опровергающие примеры лежат на поверхности. Однако при этом была упущена одна глубокая мысль: наследственные частицы могут по-разному сочетаться, поэтому наследстванность носит комбинаторный характер. Будучи отвергнуто авторитетом Аристотеля, это мнение, хотя и было известно из трудов Гиппократа, прозябало на задворках науки вплоть до XVIII века.
У Гиппократа есть интересное описание изменчивости, точнее, того, что в наше время назвали наследованием приобретенного свойства (ЫПС): обычай спеленывать головы младенцам, известный у одного народа, привел к появлению голов характерной формы, которая несколько поколений сохранялась после отмирания обычая спеленывать (это пример длительной модификации - см. п. 6-10*). Однако никому тогда не пришло в голову счесть всё это материалом для появления новых форм организмов, как приходит нам. Зато таковой материал при желании можно увидеть у Эмпедокла в его «смешении» частей, при котором сила Любви случайным образом соединяет порознь выросшие члены. Эмпедокл (лет за 60-70 до Гиппократа) писал:
Множество стало рождаться двуликих существ и двугрудых,
Твари бычачьей породы с лицом человека являлись...
Женской природы мужчины, с бесплодными членами твари.
Эмпедокл понимал, что одной любви мало, что даже прекрасно собран
ное ею может оказаться ни на что не годным. И он объявил: ни на что не годные гибли, а годные оставались жить, т.е. происходил (если использовать нынешний термин) их отбор. Эдакий античный дарвинизм.
Первый смутный намек на отбор мы видим уже в самом древнем тексте в упомянутом выше трактате «О седмицах». Безвестный милетец (гепта- дор) писал о частях человека:
«При благоразумии они существуют без страданий; и те, которые всё делают надлежащим образом, те в течение всей жизни бывают здоровы, полны бодрости и живут достаточно. А те, что плохо составлены по ошибкам заботящегося (curantis), наталкиваются на такие тяжкие страдания и такие испытания своих сил, каких не ожидали», и умирают.
В дни Анаксимандра на другом берегу Эгейского моря, в Merape (к северо-западу от Афин) жил другой “дарвинист” - поэт-аристократ Феогнид. Смена власти аристократов на власть демократов привела его к уверенности в безнадежной порче человеческой природы - за счет необдуманных браков лучших с худшими. Вот место из «Элегий» Феогнида:
...Выбираем себе лошадей мы, ослов и баранов Доброй породы, следим, чтобы давали приплод Лучшие пары.

А замуж ничуть не колеблется лучший Низкую женщину брать, только б с деньгами была!
Женщина также охотно выходит за низкого мужа,
Был бы богат! Для нее это важнее всего. (...)
Полипаид, не дивись же тому, что порода сограждан Всё ухудшается: кровь перемешалася в ней.
Через 200 лет именно эту мысль Платон решил обернуть к пользе общества. В утопических мечтах об идеальном государстве он много внимания уделял вопросу создания и сохранения прослойки избранных, которые могли бы достойно управлять всеми остальными людьми. В диалоге «Государство» он прямо заявлял, что
«лучшие мужчины должны большей частью соединяться с лучшими женщинами, а худшие, напротив, с самыми худшими и что потомство лучших... следует воспитывать, а потомство худших - нет, раз наше стадо должно быть отборным».
В XX веке, когда родилась евгеника (идеология улучшения людей с помощью искусственного отбора), Платона признали первым ее теоретиком, и многие считают до сих пор. Мы вернемся к этому в пп. 4-4 и 10-1, а здесь отмечу: античная евгеника показывает, сколь хорошо греки владели селекцией животных; а из мифов видно, что им также был хорошо известен инцест (браки братьев с сестрами и родителей с детьми), резко осуждаемый среди людей, но почему-то обычный среди богов (см. п. 9-16*).
Лучше всего наследственность была изучена на домашних растениях. «Отцом ботаники» признан Теофраст, знаменитый ученик Аристотеля. У него есть много описаний изменений растений под влиянием заботы человека
или перемены климата, а также взятых у учителя примеров резких изменений животных (для нас они, по большей части, наивны: например, уверение, что ястреб-перепелятник на лето превращается в кукушку). В «Исследовании растений» (его тоже часто переводят: «История растений») Теофраст сравнил их с превращением личинки в насекомое, но, в отличие от Анаксимандра, не увидал тут эволюции. И все-таки Теофраст занял достойное место в истории эволюционизма - как увидим, через 1500 лет его примеры были переосмыслены в догадки о происхождении видов.
1-7* Ранние стоики
Во время старости Теофраста, после -300 года, в Афинах открылась последняя из знаменитых философских школ - школа стоиков. В изучении природы она дала мало нового и для нашей темы важна своим интересом к познанию и творчеству. Основатель ее Зенон Китийский[5] учил, что
“есть два вида огня: нетворческий (атэхнон), который превращает в себя свою пищу, и творческий (тэхншон), который умножает и сберегает все, присутствует в растениях и животных и, таким образом, является природой и душой”; что “бог пронизывает все вещество и на одном уровне выступает как ум, на другом - как душа, на третьем - как природа, на четвертом - как структурное единство” [Столяров, с. 61. 72].
Творческий огонь стоики называли также пневмой. Зенон ввел еще понятие сперматический логос для переосмысления того, что Анаксагор называл «семенами всех вещей»: новое понятие обозначало не саму материю, а «порождающую способность всякой первичной пневматической структуры». «Начало всего, по Зенону, природный и божественный закон» [Столяров, с. 52, 73].
Эволюции организмов у стоиков нет, но есть нечто более общее. Так, Кпеанф, ученик Зенона, видел причиной всего напряжение:
“заключенное в мировом веществе напряжение (тонос) того начала, которое вечно творит это круговращение и этот распорядок, никогда не прекращается. Подобно тому как все части чего-то одного в надлежащее время рождаются из семени, так и части мироздания, к которым относятся существующие животные и растения, вырастают в надлежащее время” [Столяров, с. 174].
Здесь нам важна параллель сил, порождающих мироздание и организм. Ранние стоики прославились еще тем, что ввели понятие: каталепсис - интуитивное ухватывание новой мысли как чего-то целостного [Столяров, с. 25-40]. И тонос, и каталепсис суть разные формы активности, которая тут впервые выступает в качества порождающей способности. Ее результатом являются наблюдаемые в мире уровни упорядоченности.
Дарвинизм чужд всему этому кругу мыслей, но для ламаркизма она исходна, хотя сам Ламарк и не мог знать идей стоиков, поскольку их воззрения

были открыты историками науки позже
Итак, диалектика Платона и логика Аристотеля (общеизвестные основы западной философии) были дополнены интуицией (что, к сожалению, оставалось почти неизвестным до конца XIX века). Нам это понадобится при анализе эволюционного способа мышления в п. 3-7. 

Еще по теме 1-7. Изменчивость, отбор и законы познания:

1. ЭВОЛЮЦИОНИЗМ В ПОЗНАНИИ
2. ЗАКОНЫ И ОБЪЯСНЕНИЯ
3. Биогенетический закон
4. Различные интерпретации «Лесного Закона»
5. Открытие Г. Менделем законов наследования
6. Закон Харли - Вайнберга
7. 1-15. Морфология и законы эволюции
8. 4.6.1. Понятие об «эмпирических законах» и элементарной логической задаче
9. Второй закон. Локализация события
10. 5. Законы наследования. Дарвинизм по Уоллесу
11. 13.2. СООТНОШЕНИЕ ОНТО- И ФИЛОГЕНЕЗА 13.2.1. Закон зародышевого сходства
12. Для организма следует ожидать новых законов
13. Физические законы основаны на атомной статистике и поэтому только приблизительны
14. Гомологическая изменчивость