2* Идея активности в эволюционных учениях

Феномен активности живого известен всем культурам в форме признания души организмов. Начиная с ботаника Цезальпина (XVI в.) говорят и о душе растения. Можно даже говорить о душе микроба, но - не вируса, ибо он неактивен25, и нет оснований видеть в нем организм (подробнее см.

Ламаркизм основан на двух типах активности: это активность особи и стремление к прогрессу; является ли он активностью молекул, клеток, особей или таксонов - не говорится, но ясно, что в наших терминах акт прогресса таксона или экосистемы есть фазовый переход.

Цитолог растений В.Я. Александров (Ленинград) яснеее других понял, что все задачи познания внутриклеточных, включая макромолекулярные, процессов являют собой проблему поведенческой активности. Он даже ввел в 1970 году (УСБ, т. 69, № 2) термин цитоэтология (наука о клеточном поведении) [Александров]. Тогда эволюция - такая смена поведений микроструктур, при которой меняются наследственные свойства организмов.

Жоффруизм, понимаемый в смысле п. 4-13, вводит собственную активность зародыша как фактор эволюции. В работе возрастных физиологов (Аршавский И.А., Немец М.Г. // Успехи физиол. наук, 1996, № 1) основной ее механизм видится им как реализация доминанты (о ней см. далее, п. 5-11), т.е. допускается, что зародыш ведет себя как активное целое. Иногда доминанту связывают с потребностями развивающегося организма:

Вот иная позиция: “Вирусы... не проявляют свойств жизни. Ho, попадая информационно-энергетическое поле живых организмов, проявля[ют] свою активность, инициированную единой потребностью: существовать, размножаясь” [Зусмановский, с. 18].

“Выстраивается схема процесса самоорганизации: потребность — генетическая программа структурогенеза, потребность — генетическая программа функциогенеза.

Очевидно, что здесь потребность понята и как сама активность, и как цель, ею достигаемая. Мы будем стараться этого смешения избегать.

Дарвинизм ввел активность в виде двух идей: активность особи - как стремление к избыточному размножению (отсюда борьба особей за дефицитный ресурс, а это тоже активность) и изменчивость наследственного материала, не имеющая определенного направления (случайная). Обе понимаются очень узко: они напоминают не гравитацию и не валентность, а молекулы газа, бьющиеся в стенки сосуда. Однако уже Гольдшмидт ввел понимание активности наследственного вещества в более прямом смысле: “ген есть нечто, присутствие чего в половых клетках заботится о том (dafiir sorgt), чтобы в организме возникла определенная особенность”; вскоре, в 1920 году, Гольдшмидт уточнил: ген — это “определенное количество определенного активного вещества” [Любищев, 2004, с. 38-39].

Номогенез достаточно равнодушен к идее активности, но все-таки у Берга находим замечательную мысль:

“Какая причина заставляет организм изменяться в определенном направлении, это пока для нас скрыто... Ho замечательно, что организм обладает способностью активно приспособляться к среде, обнаруживая при этом как бы присутствие некоего внутреннего регулирующего принципа”, причем “развитие идет, нередко вопреки внешним условиям, в определенном направлении в силу внутренних конституционных причин, связанных с химическим строением протоплазмы” [Берг, с. 135].

Если ни одна концепция не обходится без идеи активности, то разумно ввести ее в явной форме, чтобы сделать из нее все нужные следствия.

Объекты склонны соединяться друг с другом, образуя при этом нечто новое (т.е. образуя эмердженты по Луэсу). Эту тягу друг к другу для образования качественно нового отмечали многие. Напомню лишь то, о чем упоминалось ранее: принцип любви Гесиода и Эмпедокла, принцип сродства Мопертюи (о сродстве в данном смысле см.

В 1907 году французский философ-эволюционист Анри Бергсон, известный ламаркист, назвал всякую активность живого объекта жизненным Срывом (elan vital). Термин «активность» предпочтительнее, ибо подчеркивает общность феномена, его господство на всех уровнях организованности ~ ОТ элементарных частиц, через физику и химию, через жизнь и культуру, Д° космоса. На мой взгляд, введение активности как первичного свойства

позволяет понять появление новизны (эмерджентность) как появление новой формы активности, неизбежное при том усложнении материи, какое происходило в ходе действия прежних форм активности.

Другое дело - считать ли активность живого особой сущностью или пытаться выводить ее из чего-то. В главе 7 мы увидим, что некоторые свойства активности живого можно вывести из химии, но не все. Есть и противоположная точка зрения: активность как живого, так и неживого, вытекает из более общего свойства природы. Это свойство физик и натурфилософ Джо- ханнес Бёрджерс (США) называл концептуальной активностью и полагал его первичным; даже материя и поле для него вторичны. Благодаря такой активности нарушается принцип причинности (точнее, добавляется целевая причина Аристотеля):

«Каждое событие включает как эффекты прошлых ситуаций, так и предвидение будущих возможностей» (Burgers J.M. Causality and anticipation // Science, 1975, vol. 189, №4198, p. 197).

Обычная физика, где принцип причинности работает, служит Бёрджер- су таким же приближением к физике концептуальной активности, как физика Ньютона - к физике Эйнштейна. За следующие 40 лет физика сделала важные шаги по пути отказа от привычного понимания материи (в пользу понимания ее как взаимодействия полей, а затем и «темной энергии», являющейся чистой активностью космоса), тогда как биологи надеются понять эволюцию в рамках физики XVII века (когда в ней не было полей, а допускался к рассмотрению лишь контакт частиц) до сих пор. Поэтому нам стоит посмотреть, что же следует из идеи Бёрджерса. Сам он писал:

“Информацию или множество инструкций, зашифрованных в ДНК клеточного ядра, можно скорее рассматривать как множество стратегий, чем как множество фиксированных программ. Эти стратегии обладают некоторой пластичностью и могут адаптироваться к обстоятельствам... При их реализации вступает в силу различающая, или концептуальная активность... Стратегии могут вступать в дело одновременно или раздельно под влиянием старших (master) стратегий. Поэтому должны быть формы концептуальной активности разных уровней”. И далее: “Я допускаю, что можно рассматривать мутации прежде всего как изменение стратегии. Это изменение может вызываться перемещением определенных групп в ДНК и ферментах и, если оно не деструктивно, оказаться подходящим” (Burgers J.M. Experience and conceptual activity. Cambridge (Mass.), 1965, p. 175-176,179).

Как видим, процесс приспособления (адаптация) здесь выступает тоже как форма активности (т.е., в сущности, по Ламарку).

Во многом Бёрджерс оказался прав: активность многоуровнева (п. 5-14), а мутации являются, в основном, транспозициями (п. 5-6). Его интуиции (он был физик-гидродинамик) биолог может лишь позавидовать.