8. Молодой Дарвин

Неизвестно, когда мысль о превращении видов впервые посетила молодого Дарвина. Вряд ли это случилось в Эдинбурге, где он учился на врача, или в Кембридже, куда он, послушный воле отца, перешел учиться на священника.

Это - первая его запись на тему эволюции, и говорит она немного, поскольку гораздо больше можно было прочесть у Ламарка, о котором юный Дарвин узнал еще в Эдинбурге. У Ламарка было целое учение об эволюции, тогда как запись Дарвина всего только подвергала робкому сомнению догму о постоянстве видов.

Через два года, разбирая в Лондоне путевые заметки, Дарвин ощутил вдруг потребность отложить бумаги и взять с полки том «Зоономии» Эразма Дарвина, своего давно умершего деда. Известно это и потому, что он любил расчеркивать читаемое, и потому, что он вел «записные книжки о трансмутации видов», первую из которых так и назвал - Зоономия.

Только живые тела поддерживают свое существование путем смены поколений, и недаром проницательный Эразм связал идею продолжения рода с идеей преобразования видов; как личинка порождает бабочку, а го

ловастик - лягушку, так и один вид может порождать другой вид. Только превращение вида в вид (как писали и дед, и Ламарк, да и сам Чарлз видел на своих материалах) происходит очень и очень медленно. Как же это происходит? Здесь Эразм и Ламарк были единодушны: животные активно приспособляются к среде, развивая упражнением те органы и свойства, которые им в это время нужны.

Потому, что организмам присуще некое особое свойство - стремление к совершенствованию. Чарлзу это было не по душе, да и нужды в таких допущениях он не видел, так как имел уже счастье считать себя учеником Чарлза Лайеля. «Геологическая наука бесконечно обязана Лайелю, больше, я думаю, чем кому-либо другому на свете» - писал Дарвин в старости.

Лайель писал о формировании горных пород путем медленного действия самых обычных причин (осаждение ила на дно, выветривание), а Дарвин решил искать эволюцию в медленном накоплении самых обычных изменений организмов. Какое же изменение - самое обычное при смене поколений? Огромные коллекции Дарвина молчали, поскольку в них нигде не зафиксирован этот важнейший акт - смена поколений. На помощь пришел пример из ботаники: «Семена растений... производят много форм, между тем как новые особи, произведенные почками, все одинаковы» - записал он. Это суждение было в те годы довольно обычно.

Так, русский садовод Вианор Беликов писал, что при пересадке в новые условия растение «так сказать, перерождается сообразно условиям местного климата» (Беликов В.В. // Русский земледелец, 1838, ч. 1, № 1-3, с. 59). Вскоре, в 1840 году, он добавил, излагая западные взгляды, что достичь стойкого итога можно только половым размножением, семенами:

“Неделимые (особи - Ю. Ч.) выращиваемые из семян обязаны различием своим этому смешению при оплодотворении”. “Оплодотворение в царстве растительном, как и в животном, есть исключительное начало жизни... - эта жизненная способность в обоих царствах уничтожается”, если нет оплодотворения; хотя вегетативное размножение и возможно, но “при каждом возобновлении это обновление юности становится короче, ... сила роста уменьшается” (цит. по [Баранов, с. 275-276]).

Здесь сказано больше, чем у Ч. Дарвина: выделенные мною слова гласят, что Беликов отметил то, мимо чего прошел Дарвин - жизненную активное ть как изменяющий фактор.

С приведенной выше заметки Дарвина, сделанной в июле 1837 года, началась, можно сказать, жизнь его учения: эволюционную изменчивость, т.е.

И тут коллекции заговорили! Различие галапагосских пересмешников вызвано, решил юный Дарвин, тем, что птицы разных островов давно не спариваются друг с другом; еще больше их различие с птицами континента, поскольку контакт с ними потерян давным-давно, еще при образовании ар

хипелага. Чем дальше места обитания (т.е. дольше изоляция), тем больше различие; сперва это - разновидности, а затем и разные виды.

Итак, причиной появления новых видов можно считать изоляцию. Ho это, так сказать, причина пассивная, дающая условия, а что эволюцию движет? Об этом пока не сказано, но уже в первой книжке Чарлза есть такая мимоходная запись. Описав постепенную смену флоры при подъеме в горы, Дарвин задал вопрос: «Как объяснить это при помощи закона малых различий, производящих более плодовитое потомство?» Вот первое упоминание Дарвином идеи естественного отбора.

Точнее, у самого Дарвина оно первым не было: легко видеть, что фраза является ссылкой на прежний текст, и как раз предыдущий листок из книжки вырезан. Что там цитировалось? Про обработку каких-либо фактических данных (на двух маленьких страничках размашистым почерком) и речи быть не может, зато сразу назван «закон». Назвать законом собственную голую догадку молодой неуверенный в себе Дарвин тоже явно не мог. Очевидно, что «закон» заимствован откуда-то, где уже был сформулирован, и тут особо гадать не приходится - у Жоффруа, многократно упоминаемого в этой и других записных книжках Дарвина.

Помните? У Жоффруа неуспешные животные «заменяются другими животными со слегка измененными формами» (п. 2-7). Как и у французского предтечи, у Дарвина здесь нет даже намека на роль перенаселения и конкуренции в процедуре отбора70. Однако вскоре ему на глаза попалась книга «Очерк о населении» покойного Томаса Мальтуса, священника и профессора политэкономии. По Мальтусу, общество, как и природа, живет постоянной войной всех против всех, и лишь немногие благоденствуют.

Люди, писал Мальтус, размножаются с ростом времени «в геометрической прогрессии», и любые ресурсы когда-то окажутся исчерпанными. Об эволюции он не писал, но это и не требовалось. Дарвин додумал сам и записал в книжке, что фактический рост ограничивается возможностью данной среды прокормить данное число особей. Это приводит в действие механизм приспособления к требованиям среды: корм достается лучшим.

С этого дня, 28 сентября 1838 года, повел свою хронологию дарвинизм идея естественного отбора приняла специфически дарвинов вид. Впрочем, «день рождения» дарвинизма остался в тени: многим казалось зазорным выводить “хорошее” учение Дарвина из “плохой” доктрины Мальтуса, служившей как бы обоснованием злого поверья «человек человеку - волк». Увы, саму книгу Мальтуса почти никто в руки не брал, и Дарвин не стал исключением: в его личной библиотеке первый том Мальтуса не был (как всё остальное, что читал Дарвин) расчёркан, второй же просто остался неразрезанным. А жаль - книга очень богата фактами, в том числе и опровергающими «геометрическую прогрессию». Точнее, Мальтус на нее опирался, говоря о Северной Америке, но отвергал ее для Индии и Китая, население которых считал постоянным.

К счастью, теперь мы знаем, что «геометрическая прогрессия размножения» - наивное заблуждение Мальтуса. Она равно плохо описывает и общество, и природу. Так что можно обсуждать проблему спокойно, чисто исторически, как в главе 1 мы обсуждали древние мифы.

Всякий процесс свободного размножения должен быть вовремя остановлен - иначе беда. Двести лет назад (1798 г.) об этом как раз и заявил Мальтус, книга которого привела тогда в ужас английское общество, а через 40 лет вызвала восторг молодого Дарвина. В ужас привело предложение того, что ныне именуется планированием семьи, а восторг был вызван уверенностью, что избыточное размножение движет эволюцию.

Лишь недавно выяснено, что животные «планируют семью» куда более строго, чем предлагали мальтузианцы. Свободного размножения нет даже у растений и микробов.

От записных книжек Дарвина до публикации «Происхождения видов» прошло 20 лет. За это время Дарвин стал известным ученым, лучшим в мире специалистом по усоногим ракам, но по эволюции не опубликовал ничего, да и писал мало. Правда, в 1838-1844 годах написал три очерка, а в 1857 году сел писать «Длинную рукопись», но за 12 лет (1845-1856) не записал почти ничего. Почему?

В ноябре 1844 года в Лондоне вышла в свет анонимная книга «Свидетельства естественной истории творения». Ученый мир ее презрительно отверг, несмотря на ее громкий успех у публики, и Дарвин, болезненно чувчт- вительный к молве, побоялся той же участи.

Вскоре выяснилось, что автором был писатель и издатель Роберт Чемберс. Вот уже в третий раз в Англии, и притом опять неспециалистом (какими были Хэйл и Эразм Дарвин), давался синтез эволюционных воззрений. Эволюционизм Чемберса тоже был сквозной (от космоса до обществ) и включал новейшие идеи - например, немецкую теорию параллелизма. Был популярно описан фактический ход развития организмов, вплоть до появления позвоночных животных и цветковых растений.

Дарвин прочел «Свидетельства» и сделал много заметок. Например: «Идея, что рыба переходит в пресмыкающееся, чудовищна». Если вспомнить, что тогда пресмыкающихся объединяли в один класс с земноводными (которых нынешняя наука выводит из двоякодышащих рыб), то станет ясно

Дарвин не был тогда готов признать факт эволюции в полном объеме. Это важно запомнить, поскольку эволюции в полном объеме нет, по сути дела, и в «Происхождении видов»