2. Поздний Дарвин

После появления «Происхождения видов» Дарвин жил и активно работал еще 22 года, причем создал основную часть им написанного. Понять, какие его труды естественно отнести к поздним, нетрудно.

Видимо, именно тогда Дарвин понял, что обещанный им обоснованный труд по эволюции написан не будет. Длинная рукопись осталась в том виде, как ее бросил автор в злополучном июне 1858 года. Когда она была наконец в 1974 году опубликована, ученых ждало разочарование: это оказалось вовсе не то всеобъемлюще обоснованное исследование, на какое дарвинисты сто лет ссылались как на реальность, а, как бы нулевое издание «Происхождения видов», более многословное и содержащее ссылки на литературу, но не на недостающие (и обещанные!) факты.

Что же произошло с Дарвином за четыре года? Ну, например, в 1862 году он ознакомился, наконец, с той трактовкой прогресса, какую дал Бронн (см. п. 2-10), с почтением отозвался о ней в своей книге об орхидеях, но в «Происхождении видов» не сказал на эту тему, казалось бы, ничего. Надо очень внимательно сравнить тексты разных изданий «Происхождения» и выяснить по письмам обстановку во время их подготовки, чтобы понять, насколько слабым считал теперь Дарвин свое понимание прогресса и насколько Бронн повлиял на него.

В первом издании Дарвин уверенно заявлял:

«по моей теории, более недавние формы должны быть организованы выше, чем более древние; ведь новый вид образован за счет наличия некоего преимущества в борьбе за жизнь. Если бы в примерно сходных климатах эоце- новые обитатели какой-то части мира вступили в соревнование с нынешними, то эоценовая фауна или флора непременно была бы побеждена и истреблена; так же и мезозойская - эоценовой, а палеозойская - мезозойской. Я не

сомневаюсь в этом процессе усовершенствования... но я не знаю способа проверить этот вид прогресса».

Однако через полгода, в американском и немецком изданиях, последняя фраза данной цитаты заменена на совсем иную концовку:

«Так ли на самом деле? Значительное большинство палеонтологов ответило бы утвердительно; но по своему слабому (imperfect) суждению я могу... согласиться с этим лишь в некоторой ограниченной мере. Тем не менее, можно предположить, что будущие геологические исследования представят более веские доказательства» ^

Вскоре «значительное большинство палеонтологов» воспротивилось такой трактовке, и абзац снова пришлось менять. Дарвину осталось опереться на себя самого, и слово imperfect исчезло; а после ознакомления с прогрессом по Бронну исчезла вся концовка. Вместо нее в издании 1866 года читаем:

«Я не могу, после прочтения обсуждения этого вопроса Лайелем, Бронном и Гукером, рассматривать данное заключение как вполне доказанное, хотя и считаю его высоко вероятным».

Разумеется, никакие будущие исследования не дадут нам информации о том, как соревновались бы животные прошлого с нынешними, и Дарвин был прав, изъяв фразу о будущих доказательствах. Рассуждение о соревновании - плод воображения и сделанный из воображаемого наблюдения вывод - обычная логическая ошибка, именуемая в учебниках логики как petitio principii (подмена основания): утверждение, которое надо доказать, само принято в ходе доказательства как исходное.

Критики не раз ему на такие ошибки указывали, а Дарвин отвечал обычно не изменением по сути, но лишь смягчением формулировок.

«Значительное большинство палеонтологов ответило бы утвердительно; и видимо этот ответ надо признать верным, хотя и трудно это доказать» (гл. 11, п. «О степени развития древних форм»).

Как видим, критика попросту игнорирована Дарвином.

13

Правка этих двух изданий очень важна для понимания становления и сути дарвинизма. К сожалению, на нее никто не обращает внимания. Даже благожелательный рецензент книги ЧЭ, похвалив мой исторический обзор, заключил, несмотря на приведенную цитату, что “Происхождение видов” «при жизни автора выдержало 6 изданий» (Миркин Б.М. // УСБ, 2005. № 2), имея в виду лондонские. Изданий было гораздо больше, в том числе 9 несли уникальную правку. Вместе с «Длинной рукописью» (опубликована в 1974 г.) имеем 10 вариантов и можем убедиться, насколько становление дарвинизма было социальным и психологическим феноменом, шедшим во многом вразрез с развитием тогдашней биологии [Чайковский, 1988].

В 1868 году вышла в свет самая толстая его книга - двухтомное «Изменение животных и растений при одомашнивании». Она обстоятельно, с научным аппаратом (рисунки, таблицы и ссылки на литературу) разбирала тему первой главы «Происхождения видов» и выглядела как начало обещанного Дарвином трактата. Ожидание его было столь велико, что первый русский перевод «Изменения» так и был назван: «Происхождение видов. Отдел I». Ho никаких других отделов не появилось.

Книга имела большое значение для селекционеров, но собственно к эволюции добавила мало. Как позже писал сын Дарвина, Френсис,

«Она не избегла враждебной критики: так, например, говорили, что публика терпеливо ждала pieces justificatives (франц.; здесь: решительных аргументов - Ю. Ч.) г. Дарвина, а по прошествии восьми лет всё, что получилось, свелось к целой куче подробностей...».

Критики были правы лишь отчасти: анализ изменчивости дал начало многим идеям, в том числе, в наши дни, идее давления нормы (см. гл. 5).