alt="" /> 3* Экоморфологическая систематика

“филогенетическая и экоморфологическая систематики - законные и взаимо- дополнительные (в представлении Н. Бора) дисциплины, описывающие две стороны процесса эволюции — дивергенцию и адаптацию” (Мирабдуллаев И. М. О происхождении и положении грибов в системе... // УСБ, 1994, № I, с. 32).

Мысль о двух систематиках очень важна (хотя и неясно, почему параллелизмы надо считать адаптациями), и Мирабдуллаев не одинок:

“таксономия нуждается в создании прогностической системы органического мира, но в рамках... филогенетического подхода такая система невозможна. Потенциалом прогностичности обладает экоморфема - система... учитывающая общие закономерности развития живой природы” [Леонтьев, Акулов, с. 500].

По-моему, прогностичность (возможность предсказания) для систематики не так уж важна, но на самом деле авторы имеют в виду практическую полезность (о ней мы говорили выше). Они справедливо отказывают в ней нынешней систематике и мечтают о системе, «которую можно не только выучить, но и понять» (с. 502). К сожалению, они, как и Мирабдуллаев, ничего не сказали о том, какая из двух систем может обеспечить практичную и долговечную адресацию. Зато они развивают идею макросистемы.

Макросистемой обычно именуют систему царств живой природы. С древности организмы делили на растения и животных, и в этом видели разделение их функций: растения производят, а животные потребляют. За последние сто лет выяснилось, что животные отходы становятся пищей для растений в основном после их минерализации микробами и грибами.

Итак, макросистематика исходит из того, что царства являются эко- физиологическими единствами, но отнюдь не монофилетическими, т.е. что нет оснований искать для каждого из них единого общего предка. Это очевидно с той точки зрения, что во все эпохи жизнь существовала в форме экосистем, а потому единый общий предок немыслим. Однако до появления ГЦК трудно было спорить с утверждением, что первый организм жил в потоке органических веществ и лишь по их исчерпании породил экологическое разнообразие; с ее появлением стало ясно - Вернадский был прав, говоря, что жизнь никогда не могла быть представлена одной формой. Еще оставалась возможность допустить единого предка всех эвкариот, но и она отпала по выявлении их разнообразия: слишком велико сходство одноклеточных эвкариот с соответствующими прокариотами.

До рождения диатропики было эмоционально трудно принять, что столь сложная и единообразная структура, как эвкариотная клетка, могла появиться несколько раз независимо - отсюда и популярность гипотезы симбиогенеза. Однако последняя рухнула в качестве научной (пп. 6-5*, 8-7*) и бытует, в основном, в учебниках. Возникшая на ее руинах гипотеза сериального эндосимбиоза (п. 8-7*) признаёт многократность актов рождения эв- кариотной организации.