Летающие драконы — современные ящерицы с Зондских островов.

прикосновения листья сохнут и сгорают; жало его столь велико и опасно, что все, к чему он приближается, погибает бесследно...

В своем сочинении Бартоломей отводил много места описанию драконов: «Дракон является самым большим из всех змеев, часто он выходит из своей пещеры, поднимается в воздух, своим движением он производит сильный ветер, и море вздувается от его жала, и он имеет гребень, и он высовывает свой язык, и он имеет зубы, как пила, и сила его заключается не только в зубах, но и в хвосте, и он причиняет боль не только укусом, но и жалом. Он убивает всех, кого встречает на своем пути.

.Часто четееро или пятеро их соединяют вместе свои хвосты и подымают вверх свои головы, и несутся над морем в поисках добычи. Между слонами и драконами происходит вечная война, ибо дракон бьет слона своим хвостом, а слон опрокидывает дракона своим хоботом... Причина, почему дракон жаждет крови слона, заключается в том, что последняя холодна, и дракон стремится охладить себя ею.

Реставрация скелета летающего ящера — птеродактиля, жившего 15 миллионов лет назад.

Иероним говорит, что дракон представляет собой животное, страдающее вечной жаждой, и поэтому он всегда держит открытой свою пасть против ветра, чтобы таким образом утишать огонь своей жажды. Вот почему, когда он видит корабли, несущиеся на всех парусах, он летит против них, чтобы попасть под струю холодного ветра, и опрокидывает их»[I].

В 1612 году Вольфганг Франц, профессор теологии в университете Лютера, написал «Священную историю gt;ки- вотных», выдержавшую множество изданий. В ней содержалась классификация натуральных драконов, имеющих три ряда зубов в каждой челюсти. Франц благочестиво уверял: «Главный дракон— дьявол».

Эта «наука» служила религии. Возрождающийся из пепла Феникс доказывал возможность воскресения, долговечность орлов сравнивалась с вечной жизнью святых. «Орлы часто летают так высоко, что крылья их опаляются солнцем; точно так же и те, кто пытается разгадать в священном писании глубокие и скрытые тайны небесных материй, падают вниз, как будто крылья их самонадеянной фантазии опаляются огнем»,— писал ирландец Гиральд Кембрийский в XII веке.

Изучение природы было почти целиком подчинено церкви на протяжении многих столетий, и только в XVII веке появляется стремление получать точные научные факты. В эпоху Возрождения появились первые научные академии. В 1560 году в Неаполе была создана Академия для изучения природы, но вскоре ее закрыли по указанию папы. Спустя сто лет, в 1660 году, в Лондоне возникло Королевское Общество наук. Затем академии были созданы во Франции, Италии и других государствах. Церковь нередко вмешивалась в дела академий, в Англии протестанты открыто объявили Королевское Общество атеистическим, в Италии покровитель Флорентийской академии Леопольд Медичи пожертвовал ее интересами, когда его подкупили кардинальской шапкой.

Новые исследователи отказались от средневековых басен, но они все продолжали считать, что Вселенная создана всемогущим творцом.

В то время верили в возможность самозарождения жизни: вода, грязь и всевозможные нечистоты будто бы получили от творца способность производить на свет всяких «гадов». Это положение одобрялось церковью, так как избавляло творца от создания бесчисленного множества презираемых существ.

Исследования Франческо Реди в середине XVII столетия не оставили камня на камне от этого мифа. Он доказал, что каждое живое существо может произойти только от подобного себе. Церковь и это использовало для своей выгоды: значит, первое животное данного вида было создано творцом и сохранено от сотворения мира неизменным.

В начале XVIII века сильно поколебалось представление о грехе как основной причине сотворения вредных животных. Член лондонского Королевского Общества, доктор Грью опубликовал свой труд «Священная космология», в котором доказывал, что и вредное может приносить пользу. Крапива жжет, но дает превосходное лечебное средство; терновник причиняет вред человеку, зато служит хорошей защитой от воров. Хищные животные приучают к бдительности, вши — к чистоте тела, пауки — домов, а моль — одежды. Эта точка зрения восторжествовала над старым учением, хотя многие над ней иронизировали. Гете даже написал стихотворение, в котором восхвалял предусмотрительность творЦа, создавшего пробковое дерево, чтобы обеспечить пробками винные бутылки.

Зоология продолжала накапливать факты, и теологам все труднее становилось их объяснять. Получалось, что видов животных значительно больше, чем предполагали. Открытия все новых и новых мельчайших животных ставили теологов в весьма затруднительное положение. Каким образом Адам нарек именами несчетное количество тварей? Что же касается вместимости Ноева ковчега, то несоответствие между его предполагаемыми размерами и количеством животных привело к весьма любопытным догадкам. Одни говорили, что размеры ковчега были в шесть раз больше, что Ной сооружал его сто лет, а пищу для животных он взял всего лишь на один день, так как' тзорец МОГ усыпить ЖИВОТНЫХ ИЛИ сделать чудо, чтобы кзатило незначительного количества пищи.

Сложности возникали и в связи с географическим распределением животных. Как некоторые из них умудрились попасть на острова после потопа? Если острова находились далеко от берега, уж не ангелы ли перенесли их туда? Или их переселил человек?

В эпоху великих географических открытий каждый мореплаватель привозил вести о животных и неведомых народах оттуда, где, по учению церкви, были необитаемые земли.

В Южной Америке были обнаружены тихоходки — очень мелкие животные, не более одного миллиметра длины, живущие во мху, почве, в пресной или морской воде. Позже их обнаружили по всему земному шару, даже в Антарктиде и на Шпицбергене. Они образуют обособленную группу членистоногих и передвигаются крайне медленно: один из видов даже носит название тихоходка медлительная. Как могли эти животные удалиться на такое расстояние от горы Арарат, где, согласно библейскому мифу, пристал Ноев ковчег?

Открытие своеобразной австралийской фауны привело к еще большему недоумению, так как кенгуру, сумчатый медведь, ехидны и утконосы нигде более не встречались, Откуда они появились в Австралии?

Все эти вопросы до поры до времени оставались без ответа. Ясно было лишь то, что державшееся около двух тысячелетий представление о сотворении мира всемогущим творцом трещало по швам.

Ответы на эти вопросы дала теория эволюции.

Эволюционные идеи возникли уже у древних халдеев; и от них через финикийцев перешли к грекам. Древние народы видели, как берега рек теплых стран кишат всевозможными низшими организмами. Может быть, ниль-

с«ий ил наполнялся бесчисленными ползающими существами под влиянием Солнца и эта жизнь развилась позже дня творения?

Здесь к вере в то, что животные и человек были сотворены творцом из безжизненной материи, присоединилась мысль, что некоторые из низших животных появились в результате позднейшей эволюции из различных источников. Эта мысль послужила зародышем эволюционных теорий, высказанных греками.

Фаяес, Анаксимандр, Анаксагор, Эмпедокл — вот имена первых греческих эволюционистов. Они учили о единстве всей природы и о постоянной смене форм. Анаксимандр считал, что все живое возникло в воде под влиянием солнечного тепла, а человек произошел от животных, похожих на рыб.

Гераклит, Эмпедокл, Демокрит и Аристотель высказывали мысли, совпадающие с теми, которые лежат в основе учения о естественном развитии. Аристотель считал, однако, что возможно самозарождение — моль может j родиться из шерсти, блохи — из перегнившего навоза, клещи —из сырого дерева и т.

В IV веке Василий Великий, говоря о сотворении мира, писал, что илистые и болотистые места могли дать жизнь лягушкам и комарам, земля и воды одарены продуктивной силой, которая при них останется до конца. Это же предполагали Григорий Нисский и Августин Блаженный. В ХШ веке Фома Аквинский признавал, что некоторые животные могли образоваться значительно позже, чем бог сотворил мир. Вначале эти мысли не казались крамольными, но в XVI) зеке, в период расцвета испанской 'J инквизиции, теолог-иезуит Суарец объявил их вредными, а тех, кто их высказывал,— еретиками.

Во второй половине XVi века эволюционные идеи приняли более определенную форму благодаря Джор-

2 TJ. Г, Асг»*gt;а»

дано Бруно. Он высказал мысли об эволюционном развитии видимой Вселенной, и за это «святая» инквизиция 17 февраля 1600 года отправила Бруно на костер, Некоторое время было затишье, казалось, что идеи Бруно развеялись вместе с дымом от костра. Но следующие два века дали миру Коперника, Кеплера, Галилея, Декарта, Лейбница и Ньютона. Эти мыслители нанесли сокрушительный удар старым представлениям о сотворении мира, показав, что во Вселенной господствует закон, а не всемогущий каприз.

Церковь преследовала этих ученых. Даже Ньютона, объявившего себя верующим христианином, обвинили в том, что он лишил бога непосредственного результата его трудов, т. к. передал действия творца материальному механизму, заменив провидение тяготением.

Казнь Бруно произошла в то время, когда гениальный французский философ и математик Рене Декарт был ребенком. Взрослым он наблюдал борьбу Галилея с церковной инквизицией, и, возможно, именно эти события привели к непреодолимому страху перед преследованием со стороны церкви. Декарт воспитывался у иезуитов и научился завуалированно высказывать свои идеи. Однако, несмотря на все предосторожности, его произведения считались еретическими, университеты, во главе которых стояли теологи, предавали их анафеме и они попадали в папский список запрещенных книг.

Теории Декарта послужили стимулом для развития научных исследований и сыграли большую роль в применении эволюционного учения к представлениям о естественном происхождении солнечной системы. По Декарту, Вселенная возникла из всепроникающей материи, приведенной в определенную систему движением в соответствии с физическими законами. Эти идеи противоречили взглядам религии и сыграли большую роль в борьбе науки за материалистическое мировоззрение.

Немецкий философ Лейбниц развил идею эволюции еще дальше. Он считал, что виды животных и растений менялись. За эти взгляды Лейбниц был лишен возможности основать академию наук в Вене — церковь воспрепятствовала этому.

Через несколько лет после смерти Лейбница французский естествоиспытатель Бенуа де Майе высказал идеи о превращении видов в книге, изданной под псевдонимом. Текст этой книги был написан так, чтобы при необходимости его можно было обратить в шутку. Этим ученый хотел обезопасить себя от гонений церкви. Майе писал, что каждый библейский день творения — это длительный отрезок времени, и высказывал другие крамольные мысли. Поэтому книга вышла в свет только после смерти автора. Его идеи высмеивал Вольтер, и для этого была причина: Майе считал, что первый человек произошел от морской девы. Был и другой курьез, который заключался в том, что Вольтер смеялся над тем, над чем не следовало. Майе думал, что вершины гор некогда находились под водой, и, следовательно, верил в потоп. Однако тут он был прав, ибо в истории Земли были не один потоп, и не одно оледенение.

Прервем на некоторое время рассказ о развитии эволюционной мысли, чтобы познакомить читателя с современной точкой зрения на причины мировых катастроф, т. к. катастрофы имели непосредственное отношение к развитию жизни на Земле.

Сказки и мифы всех народов сохранили воспоминания о страшной катастрофе, постигшей нашу Землю. «Небо приблизилось к земле, и в один день все погибло. Даже горы скрылись под водой...» Так было записано в одном из древних кодексов Мексики.

Жрецы индейцев киче записали в своей священной книге «Пополь Вух»: «Был устроен великий потоп, лик земли потемнел, и начал падать черный дождь; ливень днем и ливень ночью... Люди бежали в отчаянии... Они пытались взобраться на крыши домов, которые обрушивались и швыряли их на землю. Они пытались залезть на вершины деревьев, но деревья сбрасывали их. Люди искали спасения в пещерах и гротах, и они погребали людей. Так была завершена гибель (рода, расы) людей, обреченных на уничтожение».

Воспоминания о катастрофе, сопровождавшейся ураганами, землетрясениями и страшными извержениями вулканов, сохранились у индейцев бассейна Амазонки и у народов Африки. По мере удаления на восток от Атлантики менялся характер народных мифов о потопе. На атлантическом побережье Африки и Южной Америки сохранились воспоминания об огромной приливной волне, О ТОМ, ЧТО БОДЫ доходили до горных вершин. Но по мере продвижения на восток высота водного покрова уменьшалась. В Персии вода достигала высоты человеческого роста, в Китае море, залив сушу, затем отступило на юго- восток,

В Кордильерах на высоте 5700 метров под толстым слоем льда были обнаружены остатки двух хижин. Их окружали ракушечник и следы деятельности моря. Когда-то хижины были на берегу. Подъем суши произошел более 10 тысяч лет назад, как свидетельствуют современные методы отсчета времени.

О периодичности наступления катастроф было известно жрецам древнего Вавилона и Египта. «Вы помните один потоп, а их было много до этого,— говорили Солону египетские жрецы.— Время от времени ваша цивилизация, как и других народов, уничтожается водой, которая обрушивается с неба... Человечество постигали в прошлом и еще постигнут а грядущем многочисленные катастрофы»

Известно, что Земля несколько раз переживала великие оледенения, Лучше всего удалось выявить следы оледенений четвертичного периода (последнего периода в истории Земли, насчитывающего 1,8 миллиоиа лет), Самая молодая в истории Земли кайнозойская ара охватывает 70 миллионов лет. В этот отрезок времени происходили коренные изменения природы. В позднем кайнозое активизировалось оледенение и в полярных, и в умеренных широтах. Иногда ледник покрывал до трети поверхности суши (около 45 миллионов квадратных километров), а площадь морских льдов в два-три раза превышала современную. Оледенения бывали неоднократно, и их число пока точно не выяснено.

Четвертичный период начался с крупного планетарного похолодания. Оно заставило животных Атлантики переселиться в Средиземное море, вода в котором понизилась до 20° (сейчас средняя температура воды в нем 25—26° С). Похолодание в начале четвертичного периода сопровождалось ухудшением климата, колебаниями температуры. Амплитуда колебаний последовательно увеличивалась, и к началу плейстоцена (приблизительно 700 тысяч лет назад) холодные периоды стали особенно длительными. Это привело к наступлению ледника.

Одни исследователи предполагают, что на протяжении четвертичного периода было четыре оледенения, другие насчитывают пять. Последний ледник во время своего максимального развития захватил север Европы, крайний север Сибири, арктические острова и окружающие их моря, Его высота достигала трех километров, общая площадь была вдвое меньше современной Антарк- гиды. Немногим более 10 500 лет назад край ледника находился на Валдайской возвышенности, около 10 тысяч лет назад он отступил в район Финского залива, а еще через 2 тысячи лет растаял у подножия Скандинавского нагорья.

Наша планета испытала еще несколько более древних оледенений, повторявшихся примерно через каждые 200—250 миллионов лет. Все они были связаны с периодами интенсивных горообразовательных процессов. Это вполне закономерные явления в эволюции всей природы Земли. Возраст самой древней из ледниковых эпох около 2,3 миллиарда лет. За ней следовали другие: 950 миллионов лет, 750 миллионов лет и 680—660 миллионов лет. Следы последней ледниковой эпохи удалось найти почти на всех материках, в том числе и на территории нашей страны.

Изучение ледниковых отложений каменноугольного и пермского периодов подкрепило гипотезу дрейфа материков, выдвинутую А. Вегенером в 1912 году. Согласно ей, долго существовал обширный, сплошь покрытый льдом в раннепермское время (335—260 миллионов лет назад) материк Гондвана, объединявший Южную Америку, Африку, Австралию, Индию и Антарктиду. В связи с начавшимся смещением материка к северу произошло таяние его ледяного покрова.

Примерно 280 миллионов лет назад Антарктида находилась в полярных широтах. Пролив между Южной Америкой и Антарктидой появился в конце мелового периода, связь с Австралией прервалась 35 миллионов лет назад. Постепенно вокруг Антарктиды возник пояс холодных вод, усиливший оледенение. В первой половине кайнозойской эры очаги оледенения существовали в Антарктиде только в горах, на равнинах и плато средние температуры достигали 20—22° С. Третья советская антарктическая экспедиция обнаружила обуглившуюся древесину и отпечатки листьев. В прошлом там существовали теплолюбивые растения и животные. Более 5 миллионов лет назад Южный материк почти сплошь покрылся льдом. Оледенение сопровождалось необратимыми изменениями в его животном и растительном мире, резким уменьшением объема и понижением уровня Мирового океана. В это же время Средиземное море утратило связь с океаном, а потом Атлантический океан отделился от Тихого в связи с поднятием Панамской глыбы. К этому времени относится образование Гольфстрима и начало оледенения в Северном полушарии,

Когда по краям Антарктиды таял ледник, уровень Мирового океана повышался, 2,8—2,4 миллиона лет назад климат Антарктиды был теплее современного и воды океана проникали в глубь Евразии. Похолодание 2,4—1,9 миллиона лет назад привело к спаду затопления и понижению уровня Мирового океана. .Льды Антарктиды в четвертичном периоде существовали все время, даже в межледниковые эпохи их таяние происходило по окраине ледника.

Б настоящее время площадь ледников на Земле около 15 миллионов квадратных километров, что составляет 10 процентов всей суши. Большая часть их приходится на Антарктиду — гигантский природный холодильник Земли. Если растопить огромные запасы антарктического льда, уровень Мирового океана повысится на 60 метров, а его поверхность расширится почти на 20 миллионов квадратных километров. Под водой скроются многие прибрежные густонаселенные земли. Это может произойти, если наступят глобальные изменения климата.

Согласно новейшим научным данным 16—14 тысяч лет назад уровень океана достигал примерно 130 метров.

Исследования донных осадков Тихого океана показали, что в это же время было наибольшее похолодание. Ученые предполагают, что океан реагировал на наземное оледенение не сразу. Все исследователи признают ускоренное поднятие уровня воды океана в период таяния ледников Й—7 тысяч лет назад, причем наиболее быстро этот процесс шел 11—9 тысяч лет назад, когда таяли большие ледниковые щиты. С этим периодом связано затопление многих современных прибрежных отмелей.

Уровень Мирового океане приблизился к современному 7,5—7 тысяч лет назад, Примерно 4—3,5 тысячи лет назад уровень Мирового океана опять поднялся на несколько метров, в результате чего были затоплены устья рек и прибрежные понижения рельефа.

С общим потеплением климата и повышением уровня морей на 1,5 метра в Европе связано развитие культур железного века. Б конце 1-го тысячелетия до н. э. климат ухудшился и уровень морей понизился на 2 метра. Последующее потепление совпало с затоплением многих портов на Средиземном море, на южных берегах Северного моря сооружали земляные плотины. В позднее средневековье опять наблюдался спад уровня океана. С 1890 по 1950 год уровень Мирового океана повышался со средней скоростью 1,2 миллиметра в год, отмечалось улучшение климата: отступали края ледников и многие ледники в горах исчезли.

Колебания климата и наступления ледника, возможно, зависят от солнечной активности, Предполагают, что они зависят и от состава земной атмосферы после извержения вулканов,

С развитием оледенений менялся газовый состав атмосферы и по другой причине. Регулятором состава (баланса кислорода и углерода) являются растения. Американские ученые Л. Беркнер и Л. Маршалл выдвинули гипотезу, согласно которой распространение ледников связано с усиленным фотосинтезом растений, обусловленным определенными изменениями в биосфере. Уменьшение концентрации углекислоты, поглощаемой растениями в процессе фотосинтеза, ведет к понижений) температуры, увеличение—наоборот. Изменения температурного режима приводили к вымиранию одних видов растений и выживанию и распространению других.

В 1914 году югославский ученый М. Миланкович с помощью астрономо-математических методов объяснил периодичность оледенений изменениями наклона земной оси по отношению к плоскости эклиптики *. Расчеты М, Миланковича, несколько уточненные и подтвержденные современными методами, используются при изучении оледенений четвертичного периода.

Пока нет уверенного ответа на вопрос, грозит ли нам новый потоп или наступление ледников. В последние годы наблюдается наступление ледников в горных районах Средней Азии, Кавказа, Альп, Скандинавии и Кордильер. Однако расчеты показывают, что очередной период резкой активизации оледенения следует ожидать только около 4300 года, а «наблюдающиеся тенденции оледенения, очевидно, следует расценивать, как небольшие колебания. От начала очередного материкового оледенения нас отделяет не менее 15000 лет...»2

...Продолжим рассказ о развитии эволюционной мысли в истории естествознания.

До начала XVIII века в биологических теориях ничего существенного не произошло. За время существования христианства религиозная теория сотворения мира распространилась столь широко, что слабые голоса инакомыслящих тонули в громком хоре служителей церкви. В XVIII веке великий шведский систематик Карл Линней {1707—1778) привел в порядок те сведения, которые были собраны ботаниками и зоологами к этому времени. Если верить Библии, Адам дал имена всем тварям земным. Но тогда сразу же возникают вопросы: на каком языке да и как удалось обозначить каждый из видов, населяющих Землю? Почему одно и то же растение часто на одном языке называют по-разному?

Есть такое невзрачное небольшое растение, похожее своими желтыми цветками на лютик,— лапчатка. Русских народных названий его еще три: узик, завязник и калган. Первые два даны благодаря ее вящужим лекарственным свойствам.

Иногда бывает, что разные народы одинаково называют разные растения. Знаменитый ботаник Древней Греции Теофраст, живший в 372—287 годах до н. э., назвал именем прекрасной нимфы Дафны такие далекие в родстве растения, как лавр благородный, олеандр и мангр, Именем Дафны историк Древнего Рима Плиний Старший обозначил лавр, а Карл Линней дал имя Дафны волчеягоднику (волчьему лыку), одному из самых ядовитых растений наших лесов. Так латинское название Daphne mezereum и закрепилось за одним из видов волчеягодника.

Великому трудолюбию К. Линнея человечество обязано тем, что растительный и животный мир были систематизированы. Окончательное завершение его работа получила к 1735 году в сочинении «Система природы». До нее в громадном множестве растений и животных, уже известных естествоиспытателям к XVIII столетию, не было строгого порядка. Это была «беспорядочная толпа», нуждавшаяся в том, чтобы ее разбили на отряды и создали из нее «войско». По мере возрастания фактического описательного материала хаос все увеличивался. Трудно даже представить ту колоссальную работу, которую проделал Линней,

Если присмотреться внимательно, можно заметить, что разные виды имеют общие черты и часто находятся в той или иной степени родства между собой. Распутать эту сложную сеть родственных связей, определить по возможности их близость или, наоборот, дальность, вот задача, которую пытался решить Линней. Ему это удавалось не всегда. Его «Система природы» несовершенна, но линнеевской классификацией ботаники и зоологи всего мира пользовались несколько десятков лет: она оказалась чрезвычайно легкой и удобной. В его системе и в тех, что создавались позже, самой маленькой систематической единицей был вид, самой крупной — тип.

Близкородственные виды Линней группировал в более крупную систематическую единицу — род. Каждое научное название растения или животного состояло из двух слов. Первое означало род, второе — вид. Двойное наименование (бинарная номенклатура) применяется в наши дни и еще долго будет существовать, не теряя своего значения. Так, домашнюю кошку Линней назвал Felis domestica, дикую — Feiis catus, леопарда Felis pardus, т. e. все они — разные виды одного рода кошачьих— Felis. Это не искусственно созданная сложность, а, наоборот, облегчение и гарантия, что не произойдет путаницы. Так, например, известное лекарственное растение горицвет весенний (он же черногорка и стародубка) был назван в честь сына древнегреческого царя Кипра прекрасного Адониса двумя словами: «Adonis vernal is», что позволяет отличить его от других видов горицвета — амурского, золотистого, сибирского и туркестанского,— открытых и названных позже другими ботаниками.

В линнеевской системе близкие роды составляют семейство, семейства — порядки или отряды, последние — классы. Род кошек, род собак и род человеческий относятся к классу млекопитающих. И млекопитающие, и земноводные, и пресмыкающиеся, и рыбы, как сильно они ни разнятся между собой, ВХОДЯТ В ОДИН ТИП ПОЗВОНОЧНЫХ, т, к. у всех есть общий признак: позвоночник И костный скелет.

Ликнеевская система — огромное достижение науки XVII! века, несмотря на то, что это только своего рода каталог для познания природы. В первом издании «Видов растений» им было описано 7300 видов, через девять лет, в последующих изданиях, уже было около 8800, а через несколько десятков лет благодаря Линнею ботаники описали до 100 тысяч видов. Линнеевская система давно ушла в историю, но для второй половины XVIII и начала XIX столетия она была крупным шагом, двигавшим науку вперед.

Сам Линней заметил, что не все так просто укладывается в его систему. Прежде всего, это гибриды и по- мэси, возникшие, конечно, после «сотворения мира». И верующий в бога, но принципиальный и честный Линней высказал с точки зрения церкви весьма крамольные мысли о том, что сама природа перемешала н умножила существующие виды, Линней понял, что и растения, и животные со временем менялись. Так систематика своими фактами проложила путь дарвиновской теории эволюции, возникшей позже.

Живые существа на основании их признаков можно расположить таким образом, что получится своеобразная «лестница», иерархическая система — виды, роды, семейства, отряды, классы, типы. Самое естественное обь- яснение этого состоит в том, что такая иерархия отражает эволюционное родство организмов. Если бы различные формы растений и животных не были связаны происхождением от общих предков, то разные признаки сочетались бы у них случайным образом и установить подобную иерархию было бы невозможно.

Что же такое видТ Еще и теперь понятие «вид» яз- ляется одной из полярных точек вопроса об эволюции. До сих пор продолжается дискуссия по поводу определения вида между дарвинистами и антидарвинистами. Согласно эволюционной теории Дарвина, различные виды — это потомки одной первоначальной формы, например, все кошачьи ведут начало от единственной формы Felis, предка всего рода.

Согласно противоположной точке зрения, все виды животных и растений независимы друг от друга и только отдельные существа или индивиды каждого вида происходят от одной общей родоначальной формы. Как это ни парадоксально, сам Линней в начале своей деятельности придерживался второй точки зрения. Он считал, что «существует столько видов, сколько вначале создано было различных форм бесконечным существом». Однако из последнего издания «Системы природы» он изъял утверждение о неизменности видов.

Всю свою жизнь Линней был глубоко религиозен. Несмотря на это, и он испытал на себе силу церковного мракобесия. Церковь была шокирована его рассуждениями о разных полах у растений, и его сочинения были запрещены в католических странах.

В одном из своих писем Линней рассказал, как ему удалось избавить человечество от старого суеверия. В Королевскую Академию наук из разных европейских государств поступили сообщения о том, что вода превратилась в кровь. Это явление было известно с давних времен и всегда вызывало страх. В 1510 году «кровью» окрасились облатки в католических церквах Берлина, и за это поплатились жизнью 70 евреев, обвиненных в том, что они оскверняли святые дары кровью христиан.

Во времена Линнея священники видели в этом проявление гнева божьего, направленного на те места, где эти чудеса произошли, а может быть, и на весь мир. Одно из таких чудес произошло в Швеции. Линней заинтересовался им и обнаружил, что оно было вызвано микроскопическими организмами кроваво-красной окраски, родственными плесеням. Он назвал их Monas prodigiosa.

Когда это объяснение дошло до одного из лютеранских епископов Швеции, тот назвал его сатанинской выдумкой и заявил, что, «когда бог допускает такое чудо, сатана, а за ним и его земные орудия в лице безбожных, самоуверенных, самодовольных последователей стараются уничтожить значение этого чуда». Линней писал в своем письме: «Трудно сказать что-нибудь по этому поводу. Конечно, чудо уже то, что такое множество миллионов животных может распространиться столь внезапно... Это несомненно свидетельствует о премудром могуществе всевышнего»[II].

Тогда еще не знали, что мельчайшие споры плесневых грибков могут разноситься ветром на огромные расстояния. Якоб Маттиас Шлейден, немецкий ботаник, сообщил в своих «Этюдах» о подобном «чуде» в 1847 году в Германии. О линнеевском объяснении в то время знали немногие, и, когда красная плесень распространилась от Гамбурга по всей северо-западной Германии до самого Рейна и повсюду покрыла продукты, особенно те, что находились в погребах, это явление приняли за предвестие холеры.

К концу XVfli века религиозная теория сотворения мира все более противоречила фактам. Число известных видов растений и животных все увеличивалось, становилось очевидным, что все населяющие Землю живые существа произошли каким-то другим путем. Каким? В течение всего XVIII века лишь один ученый приблизился к решению этой загадки — французский естествоиспытатель Жорж Вюффон (1707—1788).

Бюффон обладал глубоким аналитическим умом и гениальной способностью к обобщениям. Ему удалось уловить идею эволюции в природе, проявляющуюся в изменчивости видов, и он почти сделал соответствующие выводы, но теологи Сорбонны вынудили его написать позорное отречение, «Я отказываюсь от всего, что в моей книге относится к образованию Земли и вообще от всего, что может оказаться в противоречии с рассказом Моисея»,— написал он в нем.

Несмотря на кажущееся поражение, до победы эволюционного учения оставался один только шаг. Появились работы ученых разных стран, делавшие неминуемым его окончательное торжество. Их авторы — созвездие имен, послужившее развитию эволюционной мысли: Эразм Дарвин (дед Ч. Дарвина) в Англии, Окен в Швейцарии, Тревиран, Гердер и Гете в Германии. Некоторые из этих имен почти забыты, и это произошло, возможно, потому, что вскоре более яркие звезды затмили их своим блеском: Жорж Кювье, Жоффруа Сент-Илер и Ламарк.

Жорж Кювье (1769—1832) — великий французский палеонтолог, основатель сравнительной анатомии, считал, что виды животных и растений возникли независимо один от другого, и неизменность их он признавал столь важной, что даже сказал по этому поводу: «Постоянство вида есть необходимое условие научной естественной .истории». Кювье справедливо полагал, что различия во внутреннем строении животных могут послужить для их классификации. На данных сравнительной анатомии он пытался построить естественную систему животного мира. Однако он не мог объяснить сходства всех позвоночных. Удивительное сходство во внутренней организации, в анатомии и еще более замечательное согласие в индивидуальном развитии всех животных, принадлежащих к одному типу, можно объяснить очень легко, если допустить их общее происхождение от одного предка.

К этому вскоре пришел Ламарк, а теоретически неоспоримо суме/і доказать Ч, Дарвин. Кювье же ясно видел отличие ныне живущих форм от ископаемых, но не замечал между ними никакой связи. Заблуждением была его знаменитая теория катастроф, согласно которой творец заново творил все после каждой катастрофы, иначе как понять отсутствие в слоях земли переходных форм?

Наши представления об эволюционных связях между основными типами растений и животных, действительно, и сейчас довольно расплывчаты, т. к. эволюционные события происходили очень давно, а ископаемые остатки ранних форм жизни почти отсутствуют. До сих пор не ясны эволюционные связи между вирусами, бактериями и другими организмами. Мало сведений о взаимосвязях между основными представителями водорослей и грибов, простейшими и многоклеточными организмами.

Палеонтологическая летопись Земли сохранила формы, дающие возможность проследить развитие в пределах низших систематических подразделений (разновидность, подвид, вид, род, семейство). Известно немало эволюционных рядов таких форм. Попытки проследить возникновение более высоких систематических групп — отрядов, классов, типов — часто оказываются безуспеш ными. Тут существует закономерность: чем выше систематический ранг, тем реже встречаются переходные формы.

До сих пор неизвестны исходные формы покрытосеменных растений, их предполагаемые предки — голосеменные. Остаются неизвестными переходные формы между пресмыкающимися и млекопитающими. В палеонтологической летописи не обнаружены промежуточные формы между классами одного и того же типа. Отсутствие переходных форм между крупными систематическими подразделениями стало одним из главных козырей в борьбе антидарвинистов с эволюционным учеки- ем Дарвина. Во времена Кювье оно привело к историческому спору между ним и Жоффруа Сент-Илером.

Что же касается катастроф в истории Земли, то об их вероятности мы говорили выше. Действительно, во время оледенений или таяния ледников, а также в связи с перемещениями тектонических плит изменения суши и океана могли принимать колоссальные размеры. Менялся состав атмосферы, происходили вулканические извержения и горообразовательные процессы. Все природные зоны перемещались, растения и животные переселялись, но видообразование не прекращалось, несмотря на гибель многих организмов и вымирание отдельных видов. Согласно Кювье, каждая катастрофа полностью уничтожала все живое, после чего творец создавал все сызнова. О причинах катастроф Кювье говорил настолько туманно, что ничего нельзя было понять. Приходилось допускать вмешательство сверхъестественных сил в естественный ход событий, "Творение заново представлялось как чудо, но там, где чудо,— не оставалось места для науки.

В соответствии со «священным» писанием Кювье укладывал историю Земли в 7 тысяч лет. В конце того же XIX века, по подсчетам физика В. Томсона, возраст Земли определялся в 100 миллионов лет. В настоящее время с помощью радиологического метода его определяют примерно в 4,7 миллиарда лет.

Этьенн Жоффруа Сент-Илер (1772—1844) — выдающийся французский зоолог, объяснял изменяемость видов непрестанными воздействиями внешней среды, особенно атмосферы: уменьшение углекислоты в воздухе обусловило развитие птиц из их предков — рептилий. Более интенсивное дыхание привело к повышению температуры крови, активизации нервной и мышечной деятельности, чешуя превратилась в перья и т. д. Но изменения в атмосфере были слишком слабым фактором для такого

33

3              В.              Г«              Астахова превращения, и поэтому его гипотеза не встретила поддержки. Главная заслуга Жоффруа Сент-Илера была в том, что вопреки авторитету Кювье он отстаивал единство образования органических форм и их глубокую родственную связь. Он признавал возможность превращения видов, но только в пределах единого плана строения. В его работах заключалась интересная мысль о том, что внешние условия могут воздействовать на зародыши организмов, вызывая резкие изменения в их организации.

22 февраля 1830 года в Парижской Академии наук произошло нечто неслыханное: конфликт между двумя выдающимися учеными того времени — Кювье и Жоффруа Сент-Илером. Еще никогда в стенах академии спор не доходил до такого накала. За первым конфликтом последовало несколько других и наиболее ожесточенный — 30 июля 1830 года. Жоффруа Сент-Илер защищал естественную историю развития, которую он создавал с 1795 года. Кювье был противником этих взглядов, да иначе и быть не могло после публикации теории катастроф. Так как Кювье демонстрировал ископаемые остатки животных, «доказывающие неизменяемость видов», победа осталась на его стороне. Жоффруа Сент-Илер не был в состоянии подкрепить свою позицию столь наглядными примерами. Огромный авторитет Кювье, высокие государственные посты, которые он занимал,— все, вместе взятое, перевесило чашу весов в его пользу.

Эрнст Геккель в «Естественной истории миротворе- ния» приводит рассказ о том, как к этому спору отнесся Гете.

8 понедельник 2 августа 1830 года известие о начавшейся Июльской революции во Франции достигло Веймара, где жил великий поэт, которому в то время был уже 8 Г год.

• Что вы думаете об этом великом событии?
• Наступило извержение вулкана, все охвачено пламенем, быть может, продолжение спора скоро будет происходить при закрытых дверях! — воскликнул Гете, когда утром пришел к нему один из его друзей.
• Страшная история,— ответил тот,—,ничего другого нельзя ждать, кроме изгнания нынешней королевской фамилии.
• Мы, кажется, не понимаем друг друга, мой милый,— возразил Гете.— Я говорю совсем не о революции. Речь идет о других вещах. Я говорю о, возникшем в академии открытом споре, чрезвычайно важном для науки, между Кювье и Жоффруа Сент-Илером.

Это было настолько неожиданным, что собеседник Гете растерялся и не знал, что ответить, в течение нескольких минут.

• Дело чрезвычайной важности,— продолжал Гете.— Несмотря на страшное политическое возбуждение, заседание в академии привлекло полную аудиторию. Я отсюда вижу, как велико участие французского ученого мира в этом деле. Но самое лучшее в том, что синтетический способ созерцания природы, проводимый Жоффруа Сент-Илером, теперь уже никогда не будет оставлен.

В начале XIX века во главе французских естествоиспытателей стоял Жан Батисі Ламарк (1744—1829). За ним останется бессмертная слава основателя учения об изменяемости видов. Лишь в 1809 году, в возрасте 65 лет, Ламарк решил обнародовать свою теорию в классическом труде «Философия зоологии». Это первое связное и строго доведенное до всех логических следствий учение о происхождении видов было достойно удивления. До появления труда Дарвина ни одно сочинение нельзя было поставить рядом с «Философией зоологии» Ламарка. Эта книга опередила время на 60 лет и не была понята современниками, Главный противник Ламарка Кювье даже не упомянул «Философию зоологии» в обзоре успехов естествознания.

В этой книге Ламарк впервые провозгласил принцип эволюции всеобщим законом живой природы. Вот отрывок из «Философии зоологии», который ярко иллюстрирует взгляды Ламарка: «Систематические подразделения, классы, порядки, семейства, роды и виды, равно как и их наименования,— произвольные произведения человеческого ума. Виды организмов неодинакового возраста развились один после другого и проявляют только относительное, временное постоянство; из разновидностей возникают виды. Различие в условиях жизни действует изменяющим образом на организацию, общую форму и отдельные части животных... Первоначально возникли только простейшие и самые низшие животные и растения, и только впоследствии они получили крайне сложную организацию. Ход развития Земли точно совпадал с развитием органического населения ее, не прерываясь при этом насильственными революциями. Жизнь есть только физический феномен. Все жизненные явления основаны на механических, физических и химических причинах, лежащих в свойствах самой органической материи.

Простейшие животные и простейшие растения, стоящие на самой низкой ступени организации, произошли и теперь еще происходят путем произвольного зарождения. Все живые естественные тела или организмы подчинены тем же законам природы, как и мертвые тела. Идеи и деятельность ума — явления движения центральной нервной системы. Воля в действительности никогда не бьшает свободна. Рассудок есть только высшая степень развития и соединения суждений» '.

Это были для того времени поразительно смелые высказывания, отвергавшие возможность какого бы то ни было чуда. Ламарк верно понимал взаимодействие двух сил в природе — приспособления и наследственности. Ему недоставало лишь дарвиновской идеи естественного отбора в борьбе за существование — так один из выдающихся дарвинистов, Эрнст Геккель, оценивал заслуги Ламарка.

...Шли годы, Ламарк продолжал неустанно работать, не изменяя своим взглядам. Жизнь наносила ему один удар за другим. Надвигалась слепота, и в 1818 году он совершенно потерял зрение. После этого он влачил существование еще одиннадцать лет и умер на 86-м году жизни, в 1829 году.

В 1909 году, в столетний юбилей со времени первого издания «Философии зоологии», в Париже открывали памятник Ламарку. Весь ученый мир праздновал этот знаменательный день. Когда с памятника сняли покрывало, все увидели один из барельефов: слепой старик сидел в кресле и рядом его дочь — Корнелия. Положив руку на его плечо, она произносила слова, вычеканенные на барельефе: «Потомство будет тобой восхищаться, оно отомстит за тебя, отец».

«Что значат эти преходящие эпизоды, колебания и споры! — говорил выдающийся французский зоолог Де- лаж в своей речи на открытии памятника.— Над всеми ими парит, не угасая, великая идея Ламарка, поднимается покрытая бессмертием великая фигура Дарвина. Перестанем же противопоставлять друг другу этих двух гениев. Перестанем умалять достоинство этих двух колоссов, заставляя их становиться под мерку... Оставим каждому его славу»

За много лет до выхода в свет «Происхождения видов путем естественного отбора» Дарвина известный английский геолог Ч. Ляйель отозвался о «Философии зооло- гии» Ламарка весьма благосклонно. По словам самого

Землянзя груша: а) выросшая в долине; б) выросшая в горах.

Дарвина, он не раз заставлял его ворчать, говоря, что идеи Дарвина очень напоминают идеи Ламарка. Вначале Дарвин относился к труду Ламарка резко отрицательно, но позже он говорил о недооценке этого труда как о большой своей ошибке. В «Происхождении видов» он обратил сравнительно мало внимания на роль факторов среды — климата, питания и т. п., действующих независимо от естественного отбора. Особенно это относится к растениям. К. А. Тимирязев писал: «По отношению к растениям Ламарк стоял на строго научной почве фактов, и высказанные им мысли сохранили полное значение и в настоящее время. Источником изменения растений он считал исключительно влияние внешних условий — среды. Стоит указать на блестящий приводимый им пример — на Ranunculus aquatilis— водный или речной лютик, представляющий две формы, смотря по тому, растет ли он в воде или на воздухе, которые его предшественники принимали за два самостоятельных вида. Он указывал далее на растения, представляющие то развитые стебли с рассеянными листьями, то укороченные стебли с сидячими на земле розетками листьев, указывал на появление и исчезновение колючек — все в связи с переменой условий существования. На основании этого Ламарка следует признать одним из провозвестников того плодотворного направления современной ботаники, которое получило название экспериментальной морфологии. Можно сказать, что, если бы Ламарк ограничился своими ботаниче- сними воззрениями, потомство без оговорок признало бы его одним из блестящих пионеров эволюционного учения, выдвинувшего вперед несомненно важный фактор изменчивости органических существ — действие внешних условий» *.

В 1830 году в Англии Чарлз Ляйаль опубликовал блестящее исследование — «Основы геологии», фактически преобразившее эту науку. Книга полностью опровергала теорию катастроф Кювье и появилась в год, когда Кюзье праздновал свой великий триумф в споре с Жоффруа Сент-Илером. Ляйель доказал, что совершающиеся и поныне изменения поверхности Земли вполне объясняют все, что известно о развитии земной коры, поэтому излишне искать объяснения в загадочных катастрофах. Огромные горы, такие, как Кордильеры и Альпы, произошли естественным образом в результате поднятий земной поверхности. Если та кие* процессы незаметны для глаза, то только потому, что по своей продолжительности они занимают несколько миллионов лет. Ветер, дождь, снег, морской прибой, силы сами по себе незначительные, при условии, если они действуют долго, вызывают большие изменения — капля воды долбит камень.

Огромные промежутки времени, в течение которых происходят изменения, хорошо согласовывались с теорией Ляйеля, а впоследствии — Дарвина. «Перед нами и позади нас лежит вечность. Если же у многих допущение столь огромных промежутков времени идет наперекор чувству, то этот результат ложных, внедренных в нас еще в ранней юности представлений о якобы короткой истории Земли, обнимающей только немного тысячелетий... Всякий процесс развития тем скорее поддается пониманию, чем дольше он продолжается; короткий и ограниченный промежуток времени для этого является, таким

] Тимирязев К. А. Соч. М., 1939, т, 6, с. 249.

образом, невероятным» Ч Эти слова необходимо помнить при чтении последующих глав книги.

«Основам геологии» Ляйеля предшествовала публикация ряда других работ, расчищавших дорогу теории- Дарвина и приближавших ее появление. Выдающийся английский ботаник Ден Герберт высказал мысль о том, что виды растений — это разновидности, принявшие устойчивую форму. В 1844 году вышли в свет «Следы естественной истории творения» Роберта Чемберсе, где он утверждал, что все живые существа появились в результате двух импульсов, данных творцом. Первый постепенно поднимал жизненные формы на все более высокую ступень, а второй сообщал органическим веществам способность изменяться в зависимости от внешней среды. Книга Чемберса была вполне благочестивой, но она укрепляла мысль о том, что эволюция возможна. Через восемь лет Герберт Спенсер опубликовал свои «Опыты», в которых он сопоставил обе теории — творения и эволюции и защищал последнюю, приводя доказательства в пользу изменяемости видов. Все это подготовило почву для создания эволюционной теории.

Алфред Рассел Уоллес (1823—1913) — талантливый естествоиспытатель и путешественник написал две статьи. Первую — в 1855 году — «О законе, регулирующем возникновение новых видов», и вторую, которую в рукописи он отправил Чарлзу Дарвину,— «О стремлении разновидностей бесконечно уклоняться от первоначального типа». Эту рукопись он просил прочитать в Линнеевском обществе и передать Ляйелю для публикации в одном из научных журналов.

1 июля 1858 года в Линнеевском обществе в Лондоне Дарвин прочитал два доклада. Один — по тексту статьи Уоллеса, другой — написанный им самим о многолетней работе над проблемой образования видов. Когда Дарвин ознакомился с содержанием доклада Уоллеса, он понял, что Уоллес совершенно независимо от него пришел к тем же выводам, что и он сам. День, когда прозвучали оба доклада, знаменует начало новой эпохи в истории естествознания: час дарвинизма пробил.

В ноябре 1859 года вышла в свет книга Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», где он дал полное и ясное изложение своей теории эволюции. Дарвин много лет работал над ней, почти никому ничего не рассказывал. О его работе знали Пяйель и один из ближайших друзей и соратников — Джозеф Гукер, с которым Дарвин делился мыслями в 1844 году, когда сделал предварительный набросок своей теории. После этого прошло еще 14 лет до момента, когда его теория была обнародована.

Мысль о естественном происхождении видов пришла к нему еще во время плавания на корабле «Бигль», куда он в возрасте 22 лет был приглашен для участия в экспедиции, снаряженной для исследования юга Южной Америки и различных мест Тихого океана. Дарвин плавал на «Бигле» пять лет, и это путешествие имело громадное значение для всей его последующей жизни. В письме к Эрнсту Геккелю от 8 октября 1864 года он писал: «В Южной Америке передо мной особенно живо стояли три класса явлений: во-первых, способ вытеснения и замещения близкородственных видов при переходе с севера к югу; во-вторых, близкое родство видов, населяющих острова, прилегающие к Южной Америке, и видов, свойственных континенту. Это явление приводило меня в сильное изумление, особенно же родство видов, населяющих недалеко расположенный архипелаг Галапагос; в-третьих, близкое отношение живущих неполнозубых млекопитающих и грызунов к вымершим видам. Никогда не забуду своего удивления, когда я выкопал исполинский кусок панциря, подобный панцирю броненосца.

Когда я задумался над этими фактами и сравнил с ними некоторые сходные явления, то мне показалась вероятной возможность общего происхождения близко- родственных видов от одной основной формы. Но в течение нескольких лет я не мог понять, как могла каждая форма так превосходно приспособиться к особенным условиям жизни. С этой целью я начал систематически изучать домашних животных и садовые растения, и через некоторое время ясно увидел, что важнейшая преобразовательная сила лежит а возможном для человека искусственном подборе в пользовании отборными индивидами для приплода. Благодаря тому, что я многократно изучал образ жизни н нрав животных, я был приготовлен к верной оценке борьбы за существование; а мои геологические работы дали мне представление о громадной продолжительности истекших периодов времени. Когда я по счастливой случайности прочел книгу Мальтуса «О народонаселении», во мне родилась мысль о естественном подборе. Среди всех соподчиненных ему положений последним, какое я научился верно ценить, было — значение и причины принципа расхождения» *. Под «принципом расхождения» Дарвин понимал открытый им закон расхождения признаков (дивергенцию), о котором будет сказано немного дальше.

Суть эволюционной теории Дарвина состоит в следующем. Всему живому свойствен процесс размножения. Каждый вид с помощью этого процесса сохраняет себя на Земле. Так как организмов каждого вида рождается слишком много, не все могут обеспечить себя пищей и сыжить. «Слон плодится медленнее всех остальных жи-

BOTHbtX — в течение двухсотлетней своей жизни он производит всего три пары детенышей (между тридцатыми и девяностыми годами), но, по расчету Дарвина, потомство одной пары слонов Через пятьсот лет достигло бы пятнадцати миллионов...

Словом, нет такого существа, потомство которого, огражденное от истребления, не заселило бы в самом непродолжительном времени всю землю; закон этот не представляет исключений» *,— пояснял мысль Дарвина К. А. Тимирязев.

В действительности же заселение нашей планеты каким-нибудь одним видом животных или растений не происходит. Выживают лишь те особи вида, которые обладают признаками, дающими преимущества в борьбе за существование. Остальные неминуемо должны погибнуть. Те, кто выжил, передают эти выгодные признаки своему потомству, и, таким образом, в природе происходит «переживание наиболее приспособленных», совершенствование. Изменчивость (новые признаки) закрепляется наследственностью, и естественный отбор приводит к прогрессивному развитию — к эволюции. Эволюция в природе всегда идет на пользу виду.

Говоря об изменчивости, Дарвин представил ее в виде расхождения признаков у потомков одного и того же предка — дивергенции. Чем более потомки отличаются друг от друга, тем меньше сходства в потребностях и слабее конкуренция между ними. Эти крайние формы и выживают. И наоборот, чем больше сходства, тем острее идет борьба за существование и тем больше шансов погибнуть из-за нехватки пищи или какого-нибудь другого необходимого фактора внешней среды.

Дивергенцию принято изображать схемой в виде точки и расходящихся от нее веером лучей. Точка — ис- ходкая форма (родители), лучи — потомки. Крайние лучи такого веера — те из потомков, которые сильно отличаются от родителей и промежуточных форм. Они-то через ряд поколений и могут дать начало новым видам. Таким образом, данная схема наглядно демонстрирует возникновение новых видов согласно эволюционной дарвиновской теории, сущность которой очень хорошо выразил Ф. Энгельс в следующих словах: «Дарвин в своем составившем эпоху произведении исходит из самой широкой, покоящейся на случайности, фактической основы. Именно бесконечные случайные различия индивидов внутри отдельных видов, различия, которые могут усиливаться до выхода за пределы видового признака... именно они заставляют его подвергнуть сомнению прежнюю основу всякой закономерности в биологии — понятие вида в его прежней метафизической окостенелости и неизменности» ч

Дарвин писал, что под влиянием естественного отбора, после ,целого ряда изменений, слабые различия, характеризующие разновидности одного и того же вида, перерастают в более существенные различия, свойственные видам одного и того же рода. Новые и усовершенствованные разновидности будут обязательно заменять и истреблять старые, менее совершенные, промежуточные, и, таким образом, виды становятся определенными. Вымирание промежуточных форм только очерчивает группы, но не создает цх. Если бы ожили все формы жизни, прежде населявшие Землю, было бы совершенно невозможно указать границы отдельных групп, но та естественная классификация, о которой мечтают систематики, наконец стала бы возможной.

Каждый вид всегда обладает определенной границей. Почему это происходит? Географическая изоляция неизбежно приводит к обособлению небольших групп, причем процветающие разновидности будут еще более совершенствоваться, а промежуточные формы — истребляться естественным отбором. Дарвин полагал, что высокоорганизованные виды изменяются быстрее, чем низшие, а сухопутные — быстрее морских. Эволюция может идти медленно и быстро в пределах одной линии: «...гораздо белее вероятно, что каждая форма в течение долгих периодов остается неизменной, а затем вновь подвергается изменению» [III]. В этих словах поражает прежде всего гениальная прозорливость ученого. Когда Дарвин их написал, было еще далеко до открытия мутаций— внезапных скачкообразных изменений, передающихся по наследству, иногда приводящих сразу к возникновению новых форм.

Теория Дарвина — одно из величайших завоеваний человеческого ума. Только путем гениального соединения и глубоко продуманного сравнения ряда давно известных фактов он разгадал «священную тайну» природы. Сила его теории заключалась не в том, что он собрал бесконечное количество отдельных фактов для того, чтобы ее доказать, а в гармоничном их соединении, свидетельствующем о верности теории естественного отбора. Естественным выводом из теории эволюции было объяснение происхождения человека от высокоорганизованных млекопитающих животных. Но в «Происхождении видов» Дарвин намеренно не коснулся этой проблемы. Пройдет еще много времени, и лишь в 1871 году выйдет в свет его чрезвычайно интересная работа «Происхождение человека и половой отбор», которая произведет впечатление разорвавшейся бомбы.

«Происхождение видов» вызвало настоящую бурю возмущения среди теологов. Кампанию наступления на теорию эволюции открыл оксфордский епископ Уилбер- форс, Он заявил, что естественный отбор несовместим со словом божиим. По словам епископа, Дарвин «бесчестит природу». На публичном митинге британской ассоциации развития науки он обвинил Дарвина в безбожии, и это было только началом. Вскоре последовали выступления английских католиков, создавших специальную «академию» для борьбы с «ложной наукой». Кардинал Меннинг объявил теорию Дарвина «скотской философией». Основатель «академии» кардинал-католик Уайзмен писал: «Наступило время, когда церковь должна решительно выступить на борьбу с движением, угрожающим уничтожить остатки христианской веры в Англии» 1.

Протестанты с той же целью создали «Институт Виктории», вице-президент которого говорил, что дарвинизм старается развенчать бога. Французские теологи утверждали, что теория Дарвина противоречит «священному» писанию. «Эти бесчестные учения находят себе единственную поддержку в наиболее отвратительных страстях. Их отец — гордость, их мать — непристойность, их отпрыски — революции. Из ада они приходят и в ад возвращаются, захватив с собой всех тех, кто не стыдится быть их провозвестниками»2.

Аналогично высказывались протестанты и католики Германии; теория Дарвин[IV] «представляет собой карикатуру на творение, она выставляет творца за дверь» и находится в абсолютном противоречии с каждой буквой «священного» писания от первой до последней страницы. Профессор теологии в Лейпциге, Лютградт заявил: «Идея творения принадлежит религии, а естествознанию здесь делать нечего».

На Дарвина продолжались яростные нападки со сто- ролы служителей религии в Англии, Настоятель чичестерской церкви Бергон говорил студентам Оксфордского университета: «Кто отказывается принять историю создания наших прародителей согласно библейскому изложению, заменяя ее модной выдумкой об эволюции, тот сводит к нулю всю схему человеческого спасения». В ход было пущено все, чтобы дискредитировать Дарвина как человека и ученого. Его последователей называли «шайкой шарлатанов».

Первыми последователями Дарвина были Ляйель, Томас Гекели, Джозеф Гукер в Англии и Эрнст Геккель и Фриц Мюллер в Германии. В 1863 году Ляйель опубликовал книгу «Древность человека», в которой он объявлял себя сторонником эволюционного учения. Эта книга доказывала фантастичность библейской хронологии и теории сотворения мира. Тогда же появилась работа Томаса Гекели «Положение человека в природе», в которой он приводил убедительные доводы в пользу теории эволюции путем естественного отбора.

Однако со временем теологи, вместо того чтобы продолжать нападки на теорию эволюции, провозгласили себя ее сторонниками и все усилия направили на то, чтобы доказать, что эволюция не противоречит «священному» писанию: «Можно быть дарвинистом, оставаясь христианином». В Оксфордском университете даже высказали мысль, что эволюционная теория является шагом вперед в теологическом мышлении, К этому же пришла католическая церковь: «Теория эволюции не стоит более в противоречии с учением католической церкви, как не противоречат ему воззрения Коперника или Галилея».

Аллан Карде в книге «Евангелие с точки зрения спиритизма», изданной в Париже в 1876 году, выразил эту же мысль в эпиграфе: «Только та вера незыблема, которая может смотреть разуму прямо в лицо во все эпохи». Далее, в первой главе своей книги он проповедовал мир между наукой и религией: «Наука и религия — это два рычага человеческого разума; один открывает законы материального мира, другой — законы морали, И тот и другой не должны противоречить друг другу; если они взаимно отрицают друг друга, то один из них прав, а другой ошибается, т. к. у них один принцип — бог, а он не может желать разрушения своего собственного творения. Материя и дух — это две части одного и того же существа.

Несовместимость, которая, казалось, существует между этими двумя концепциями, появилась в результате недостатка наблюдательности или исследований и слишком большой замкнутости со стороны той и другой. Отсюда конфликт, породивший недоверие и нетерпимость...

Соединяющая линия заключается в знании законов, управляющих миром духовным и его отношениями с миром телесным... Как только отношения эти будут определены, появится новый свет: вера обратится к разуму, разум не найдет в вере ничего нелогичного, и материализм будет побежден» '.

Что же явилось причиной пересмотра теологами своих позиций? Прежде всего то, что эволюционная теория подтверждалась жизнью, последующими научными открытиями, в свете которых все отчетливее проступала несостоятельность религиозных представлений. Теология оказалась вынужденной признать дарвинизм, предприняв отчаянные усилия к «согласованию» его с «истинами» христианства.

1 К а г d е A. L'Evangile selon le spiritisme. Paris, 1876, p. 162.