5-15* С Платоном или без?

Кроме указанных в п. 5-14*, были открыты гены, запускающие формирование глаза, сердца и конечности. Один и тот же ген начинает работу по закладке данного органа - как у насекомых, так и у позвоночных [Гилберт и ф.].

Te, кто видит здесь общего предка, вряд ли сознают, что стоят на позиции платонизма: у фасеточного глаза насекомого и линзового глаза позвоночного общей является только идея зрения, у внешнего скелета насекомого и внутреннего скелета позвоночного - идея подвижного каркаса, а у их сердец - идея прокачки жидкости. Материальные реализации совсем различны и от общего предка идти не могут. Значит ли это, что от “общего предка” унаследована идея?

Любищев отвечал положительно. Точнее, он был уверен, что про наличие общего предка мы обычно ничего не знаем, однако сам факт реализации одной и той же идеи в разных эволюционных ветвях признавал. Более того, он в 1925 году видел путь к успеху именно тут:

“Единственно серьезным возражением против платонизма в морфологии является чрезвычайная трудность этого направления” [Любищев, 2004, с. 124].

Что изменилось за 80 лет? Тогдашние примеры общности идеи (при различии материальных реализаций) обрели конкретность: доказано, что разные материальные процессы, реализующие одну и ту же идею, часто запускаются одним и тем же геном. В данных случаях ген маркирует идею, а вовсе не кодирует ее материальную реализацию. Платонизм, да и только. Как биологу отнестись к этому?

Нужно отметить, что математики стоят перед аналогичной проблемой давно и, в основном, склоняются к платонизму. Рене Том [Том, с. 215] вспоминал платоническую мысль математика Шарля Эрмита:

“кажется, что числа существуют вне нас и заставляют нас себя признать с той же необходимостью, той же неизбежностью, что и натрий или калий”,

и прилагал данное умонастроение к биологии:

“...в биологии аналогичным образом существуют формальные структуры, имеющие геометрическую природу, которые предписывают динамике само- воспроизводства в заданной среде единственную возможную форму”.

С тремя оговорками (структуры могут иметь не только геометрическую, но и алгебраическую природу, не только в пространстве, но и во времени и задавать не только единственную форму, но и некоторое разнообразие форм) эти слова Тома вполне можно принять. Об этом гласят, кстати, все аргументы номогенеза. Вот новейший, из эволюционной иммунологии:

«примечательное противоречие: несмотря на отсутствие явных гомологов ряда ключевых ряда ключевых компонентов адаптивной иммунной системы позвоночных, сама способность к адаптивному иммунному ответу (у беспозвоночных - Ю. Ч.) хорошо развита». «По-видимому, многие задачи, стоящие перед иммунной системой, решались в ходе эволюции разных групп разными способами» [Марков, Куликов, 2006, с. 142].

Важнейшую поддержку платонизм получил в последние 30 лет от теории фракталов (см. далее, п. 6-7). Эти объекты возникают при решении простейших уравнений и поражают своей замысловатой сложностью и разнообразием. Стоит чуть изменить один из параметров уравнения, и компьютер рисует совсем новую удивительную картину. Ни математик, ни авторы компьютера и его программ не имели никакого представления о том, что получится при данном значении параметров. Само их различие при замене ничтожно, и ее никак нельзя счесть породившей ту огромную информацию, которая заключена в открывшейся дивной картине (см. Дополнение 4).

То, что смутно ощущали математики прежде, теперь стало наглядно очевидно: строя математику, мы лишь открываем шкатулку с драгоценностями, которые лежали в ней ранее. Ситуация не нова: с тем же чувством мы впервые глядим в микроскоп и в телескоп. Поскольку в них мы разглядываем то, что явно сделано до нас, то становится легче понять, что так же могут быть сделаны и многие объекты математики.

Большинство биологов слышать не хочет о платонизме, но при этом некоторые проблемы не может даже назвать. Таковы проблемы эмерджентно- сти (п. 3-10) и осуществления (см. начало параграфа). Постановку последней проблемы обычно заменяет ссылка на «каскады генов, последовательно реализующих, в конце концов, программу специфической клеточной дифференцировки» [Корочкин Л.И. Il Геном..., с. 93]. Иногда еще ссылаются на «позиционную информацию», но это незаконно: на самом деле она вовсе не позиционна, а динамична (п. 5-14*), и источник динамики надо узнать.

Как и почему «клеточная дифференцировка» принимает форму органа, который работает, никогда не говорится. Кстати, дифференцировка вовсе не обязательна - см. выше примеры неклеточного онтогенеза.

Если один ген запускает разные онтогенезы, это похоже отнюдь не на выполнение конкретного приказа, а на реализацию архитектором заказа,

данного ему заказчиком в самых общих выражениях. Будто в прошлом предки совсем разных таксонов получили один и тот же “заказ в письменной форме”, и каждый реализовал его как сумел, творчески. Надо ли признать тут творчество в смысле Страхова - Бергсона?