Растительный покров болот как индикатор генезиса, строения и глубины торфяных отложений

Постоянное закономерное взаимодействие, существующее как между внутренними компонентами болотных биогеоценозов, так и с компонентами окружающей их среды, позволяет утверждать, что возможно использовать растительный покров болот в качестве индикатора типа питания, условий формирования, гидрохимических показателей болотных вод, стратиграфии торфяной залежи, её мощности.

Болотные системы по многим параметрам сильно варьируют в зависимости от их зональной и геоморфологической приуроченности. Соответственно и значимость индикаторов подвержена сильным колебаниям в разных географических зонах, подзонах и геоморфологических поверхностях.

Отдельные фитоценозы могут быть индикаторами определённого типа питания болота. Например, растительный покров болот грунтового питания, сформировавшихся в таёжной зоне на притеррасных частях пойм, характеризуется преобладанием со- сново-елово-кедрово-берёзово-осоковых (травяных) фитоценозов (согры). В центральных частях пойм той же зоны показателями грунтового питания являются ивовые, ивово-осоковые, осоковые фитоценозы. Индикаторами атмосферного питания являются любые фитоценозы и их комплексы, относящиеся к олиготроф- ному типу.

Растения могут использоваться для оценки некоторых гидрохимических свойств болотных вод. Наиболее чётко, по нашим данным (Калинина и др., 1980), по данным С. В. Викторова и Г. Л. Ремезовой (1988), они указывают на изменение окисляемо- сти, определяемой суммарным содержанием органических веществ, растворённых в воде. Индикаторами вод с наивысшей окисляемостью являются сообщества болот атмосферного питания с исключительным преобладанием в древесном ярусе Pinus sylvestris, в кустарничковом — вересковых, в моховом — олиго- трофных видов сфагновых мхов, нередко в сочетании с лишайниками. Для эвтрофных болот типичны низкие значения окисляе- мости.

Сукцессии в растительном покрове при заболачивании лесов тесно связаны с особенностями условий произрастания.

При заболачивании за счёт проточных вод ельники травяные сменяются безлесными эвтрофными болотами. Эти стадии заболачивания индицируются по смене жизненных форм. Заболачивание проявляется также в угнетении древостоя, его изреженности, ухудшении класса бонитета древесных пород, появлении специфических болотных форм этих пород, внедрении в слабопроточных условиях болотных кустарничков, в проточных условиях — лиственных древесных пород, кустарниковых ив, болотных трав, осок и т. п. (Викторов, Ремезова, 1988).

В результате нарастания торфа леса проточного ряда — ельники травяные могут переходить в леса застойного ряда — ельники сфагновые, что индицируется по развитию сфагновых мхов (Сукачёв, 1934).

Многолетние исследования А. П. Тыртикова (1969, 1974, 1979) посвящённые изучению динамики растительного покрова и развития мерзлотных форм рельефа, позволяют использовать индикационные показатели растительных сообществ в тундре и лесотундре для выявления состава поверхностных отложений, характера морозобойного растрескивания грунтов, глубины оттаивания почв и пород, местоположения таликовых участков, глубины снежного покрова.

Индикация состава поверхностных отложений производится по характеру растительности и особенностям её размещения. Верхнечетвертичные морские и прибрежно-морские глинистые и суглинистые отложения на слабо расчленённых поверхностях водоразделов индицируются кустарничково-моховыми пятнистыми фитоценозами.

Кустарничково-лишайниковые фитоценозы с несомкнутым растительным покровом индицируют песчаные и супесчаные отложения, характерные для террас.

С достаточной уверенностью можно говорить о возможности индикации верхнечетвертичных и современных озёрно-болотных и болотных отложений.

Полигональные болота в тундре и лесотундре, для которых характерно размещение в центральных частях крупных полигонов осоково-сфагновых и осоково-гипновых фитоценозов, по ложбинам — осоково-пушицевых, являются индикаторами торфяных отложений наименьшей мощности — 0,3—0,5 м.

Плоскобугристые болота, подстилаемые песками и супесями, с кустарничково-сфагново-лишайниковыми фитоценозами на буграх и осоково-пушицево-сфагновыми в межбугорных понижениях, являются индикаторами торфа мощностью от 1 до 5 м.

Выпуклобугристые болота, подстилаемые суглинками, с кус- тарничково-лишайниковыми фитоценозами на буграх, мохово-лишайниковыми по склонам и осоково-пушицево-сфагновыми в межбугорных понижениях индицируют мощность торфа до 5—6 м.

Индикатором морозобойного растрескивания и морозного пучения служит форма рельефа поверхности. Например, сеть моро- зобойных трещин на болотах, образующая плоские полигоны, указывает на полигонально-трещинный процесс, а также на мо- розобойное растрескивание поверхности и образование повторножильных льдов.

Индикатором морозобойного растрескивания и морозного пучения поверхности является прежде всего форма поверхности, растительность играет второстепенную роль.

Сеть морозобойных трещин на торфяниках слабая и теряющаяся, но образующая плоские полигоны, указывает на полигонально-трещинный процесс, на морозобойное растрескивание и образование повторножильных льдов. Образование валиково- полигонального рельефа в центральной тундре также указывает на морозобойную трещиноватость поверхности, причём внутренние части полигонов заполнены водой.

На пучение при промерзании замкнутых валиков указывает один, реже несколько бугров высотой от 3—6 до 15—20 м при диаметре основания бугра от нескольких десятков до нескольких сотен метров.

Полигональные болота служат индикаторами слабодрениро- ванных грунтов. Наличие таких болот в поймах рек свидетельствует о накоплении или консервации полигонально-жильных льдов.

Полигональные болота на древних террасах и междуречьях севера Западной Сибири — индикаторы древних торфяников, в которых полигонально-жильные льды вытаяли или вытаивают. На торфяниках, примыкающих к таким болотам, чаще всего можно обнаружить погребённые древние полигонально-жильные льды.

Плоскобугристые торфяники — индикаторы древних торфяных образований, в которых полигонально-жильные льды вытаяли. Плоские торфяные бугры, разделённые плоскими понижениями-мочажинами, а также расположенные одиночно или группами среди озёрно-болотных понижений — свидетельство современного термокарстового процесса.

Крупнобугристые торфяники — также индикаторы сильнольдистых и чрезвычайно просадочных грунтов, непригодных для осуществления гражданского и промышленного строительства.

Торфяные бугры с обрывистыми склонами, на которых видны обвалы обнажённого торфа, служат показателями интенсивных современных термокарстовых процессов.

Полигональные пятнистые тундры, полигональные болота, плоскобугристые и крупнобугристые торфяники легко распознаются на космических и аэрофотоснимках и при визуальном наблюдении. Поэтому они могут быть использованы как признаки состава и свойств грунтов, условий дренажа местности, рельефа, мерзлотных процессов при инженерно-геологических, ботаникогеографических и других исследованиях.

В тундре и лесотундре глубина протаивания почв и грунтов — чрезвычайно важный фактор, обусловленный механическим составом почв, грунтов, и индицируемый определёнными сообществами.

В подзоне южных тундр на водоразделах пятнистые тундры с осоково-кустарничковыми и моховыми фитоценозами индицируют протаивание суглинков и супесей под маломощным слоем торфа всего на глубину 0,6—1,0 м. В лесотундре болота протаивают летом только на 0,4—0,6 м, по долинам рек и логам, в местах, лишённых торфяных отложений, ивняки указывают протаивание суглинков на 1,2—1,4 м.

Публикации, посвящённые изучению взаимосвязей между современным растительным покровом болот, строением торфяных отложений, их мощностью, относятся, в основном, к европейской части России (Lukkala, 1920; Бегак, Тюремнов, 1934; Руофф, 1934; Богдановская-Гиенэф, 1936, 1956, 1969; Лопатин, 1949, 1954; Пьявченко, 1953; Боч, 1958-а, б, 1959, 1963; Солоне- вич, 1960; Романова, 1965; Яснопольская, 1964, 1965). Эти работы показывают, что индицировать строение торфяной залежи и мощность торфа только по одному растительному покрову практически невозможно. Многолетние исследования, проведённые нами по изучению этих взаимосвязей на примере болот Западной Сибири, также показывают, что в болотных системах, различных по генезису и закономерностям развития, под одинаковыми растительными сообществами стратиграфия торфяной залежи может быть разнообразна. Это связано с дивергентно-конвергентным развитием растительности, приведшим к значительному сходству конечных стадий.

Имеющийся в нашем распоряжении обширный фактический материал показывает, что центральные участки крупных болотных систем, как правило, имеют залежь, достаточно однородную по величине степени разложения и ботаническому составу торфа. Такая залежь соответствует по набору растений-торфообразовате- лей видовому составу современных торфообразующих фитоценозов.

Эта закономерность проявляется в особенностях стратиграфии торфяных отложений как в пределах различных участков отдельных болотных систем, так и в болотных системах разных размеров.

По наблюдению в Западной Сибири, крупные болотные системы, достигнувшие значительной массы, обладают высокой способностью к нейтрализации изменений в гидрологическом режиме, вызванных разнообразными причинами. Например, в крупных болотных системах водный режим поддерживается в довольно постоянных пределах благодаря особым свойствам водо- проводимости в растительном покрове и в деятельном горизонте.

Растительный покров олиготрофных сфагновых болот обладает высокими влагоёмкостью (до 1000% от сухого веса сфагновых мхов) и водопроводимостью (до 0,1 см/сек ) при обилии влаги и почти полном прекращении водопроводимости (до 0,007 см/сек) в глубине деятельного горизонта (Иванов, 1953, 1975).

Такое распределение водопроводимости обеспечивает быстрый сброс дождевых и весенних талых снеговых вод при подъёме уровней болотных вод, а в период отсутствия осадков, наоборот, не допускает осушения болот, т. к. даже при незначительном падении уровня болотных вод горизонтальная фильтрация прекращается.

Поэтому, несмотря на сезонные и годичные изменения количества атмосферных осадков, поступающих в деятельный горизонт болот, обеспечивается небольшая амплитуда колебания уровня болотных вод и относительное постоянство его (Иванов, 1975), а, следовательно, и постоянство фитоценозов, произрастающих в соответствующих условиях гидрологического режима.

Следствием господства сфагновых мхов на верховых болотах является их олиготрофность и повышенное содержание органических кислот. Это обстоятельство способствует длительному поддержанию постоянства гидрохимических условий, а, следовательно, и постоянству флористического состава современных фитоценозов. Постоянная высокая обводнённость и кислая среда, которые формируют сфагновые мхи, обеспечивают высокую подвижность ионов, попадающих из атмосферы или в результате водотока. Последние, благодаря имеющемуся на болотах стоку, постепенно сбрасываются. Это явление, с одной стороны, поддерживает олиготрофность среды на центральных участках болотных систем, а с другой стороны, способствует эвтрофизации их окраин или понижений между выпуклыми участками. Поэтому эти понижения обычно заняты мезо- или эвтрофными топями.

В связи с этим крупные, особенно выпуклые болотные системы справляются с довольно сильным химическим загрязнением, в т. ч. и антропогенного происхождения. Что же касается небольших по размерам и сравнительно плоских болот, то там повышение минерализации вызывает заметное изменение в растительном покрове.

Таким образом, устойчивость болотных систем и слагающих их различных типов болотных биогеоценозов, выражающаяся в их способности быстро реагировать на изменения гидрологического и геохимического режимов и обеспечивать восстановление этих режимов в соответствии с существующим растительным покровом, обусловливает постоянное и довольно однообразное строение торфяной залежи в центральных участках крупных болотных систем. Здесь монотонная по ботаническому составу и свойствам торфа залежь соответствует современному торфообразующему фитоценозу до глубины 2—4 м. В биогеоценозах, приуроченных к окраинам болот или образующих сравнительно небольшие по размерам болота (для Западной Сибири площадью до 5000 га) мощность слоёв торфа, соответствующих современным торфообразующим фитоценозам, обычно уменьшается до 0,5 м.

Однородность строения торфяных отложений в центральных участках болот проявляется не только в однообразии их строения, но и в незначительном колебании показателей, характеризующих степень разложения торфа, его зольность, влажность. Например, в центральных участках крупных болот кривые, показывающие изменения степени разложения, имеют плавный ход с небольшой амплитудой колебаний, которая не превышает 10—15%. По окраинам болот, а также в центральных участках сравнительно небольших по размерам болот, где автономность развития нарушается влиянием экзогенных факторов, амплитуда колебания этого показателя даже в пределах одного и того же вида строения залежи может быть существенной. Эти свойства торфа изменяются и в широтном направлении. Например, в подтайге и лесостепи виды торфа характеризуются более высокими показателями степени разложения, зольности, нежели эти же показатели у аналогичных видов торфа, сформировавшихся в средней и южной тайге.

В центральных участках крупных болотных систем, расположенных в северной и средней тайге, фитоценозы, в основном, могут быть индикаторами строения и глубины торфяных отложений в пределах всего контура занимаемой ими территории. По периферии индикация может осложниться влиянием соседствующих биогеоценозов.

Это положение важно учитывать при индицировании строения залежи, например, в бассейне р. Конды, в районе отрицательных тектонических движений с постоянно меняющимся гидрологическим режимом. Для болот Сургутского полесья и Салымо- Юганского междуречья — района положительных тектонических движений, пограничный эффект выражен слабее.

Показателем строения придонных слоёв торфяных отложений являются региональные особенности начальных стадий заболачивания. Например, в северной тайге и в северной половине средней тайги в начальных стадиях развития болот преобладали олиготрофные и мезотрофные биогеоценозы сфагнового и травяно-сфагнового типов. В южной половине средней тайги придонные слои торфяных залежей сложены видами торфа древесной группы. В начальных стадиях заболачивания здесь преобладали биогеоценозы мезотрофного, эвтрофного и редко олиготрофного типа. В южной тайге заболачивание, как правило, начиналось с формирования эвтрофных биогеоценозов травяного и древесного типов. Здесь лишь в среднем голоцене гидрологический режим изменился настолько, что это привело к переходу болот из эвт- рофной в мезотрофную и олиготрофную стадии развития.

Для выявления корреляции между строением залежи и современным растительным покровом не менее важным условием является принадлежность фитоценоза-индикатора к биогеоценозу соответствующего динамического типа: сформированному или формирующемуся. Индикаторами строения и свойств торфяной залежи могут быть фитоценозы в сформированных, длительно существующих биогеоценозах, т. е. вступивших в автономную стадию развития. Фитоценозы формирующихся типов биогеоценозов не могут быть индикаторами строения торфяной залежи на значительную глубину. Они отражают строение подстилающего слоя торфа до глубины 0,2—0,5 м.

Итак, растительный покров болот (отдельные фитоценозы и их комплексы) могут быть использованы в качестве индикатора строения торфяной залежи, её глубины, если, наряду с составом и структурой фитоценозов, учитывать следующие обстоятельства: географическое и геоморфологическое положение болотных систем; размер и местоположение фитоценоза-индикатора в пределах соответствующей болотной системы; динамический тип фитоценоза-индикатора: сформированный или формирующийся.

Среди фитоценозов олиготрофных типов и их комплексов достаточно надёжными индикаторами строения и глубины торфяных отложений являются: сосново-кустарничково-сфагновые, сосново-пушицево-сфагновые, сосново-осоково-сфагновые, грядо- во-мочажинные, озерково-грядово-мочажинные, озерково-дену- дационные. Для эвтрофных типов биогеоценозов индикаторами являются фитоценозы осокового и осоково-гипнового типов.

Площади, занимаемые фитоценозами этих типов, очень велики. Поэтому выявление фитоценозов-индикаторов даже в таком объёме имеет большое практическое значение. Ниже на примере фитоценозов различных типов проанализируем зональные и геоморфологические варианты проявления связи между растительными сообществами и строением подстилающих их торфяных отложений.

Фитоценозы сосново-кустарничково-сфагнового типа (рямы) в северной половине подзоны средней тайги и в северной тайге являются индикаторами преимущественно фускум-залежи (табл. 15). Характерная для этой территории в течение всего голоцена замедленная скорость торфонакопления обусловила и небольшую мощность торфяных отложений. Например, в Сургутском полесье на болотных системах высоких террас сосново- кустарничково-сфагновые фитоценозы чаще всего являются индикаторами фускум-залежи глубиной 1—2 м (рис. 43-к). Несколько реже торфяные отложения под фитоценозами сосново- кустарничково-сфагнового типа представлены комплексной залежью средней глубины 1,75 м при колебаниях от 1,5 до 2,0 м (рис. 43-з), ещё реже шейхцериево-сфагновой залежью глубиной м (рис. 43-в), ангустифолиум-залежью средней глубины 2,0 м (рис. 43-6), магелланикум-залежью глубиной 1,9 м (43-ж). На окраинах болот под сосново-кустарничково-сфагновыми фитоценозами залежь образована, кроме преобладающего фускум-торфа, сосново-пушицевым (рис. 43-г) или сосново-сфагновым торфом (рис. 43-д). Наличие под фитоценозами этих типов переходных видов торфа — редкое явление (рис. 43-а). Для окраин болот характерно уменьшение мощности торфяных отложений, особенно представленных фускум-торфом (рис. 43-6).

На низких террасах правобережья Оби сосново-кустарничко- во-сфагновые фитоценозы, особенно в центральных частях болотных систем, индицируют фускум-залежь глубиной до 3—4 м.

Региональные особенности индикации фитоценозов сосново- кустарничково-сфагнового типа в бассейне р. Конды обусловлены спецификой их развития. С этим связана и повышенная троф- ность болот, и обилие эвтрофных и мезотрофных топей, сохранившихся до настоящего времени. Поэтому при индикации строения залежи под сосново-кустарничково-сфагновыми фитоценозами в бассейне р. Конды необходимо учитывать положение индицируемого участка в пределах контура. В центре контура залежь под сосново-кустарничково-сфагновым фитоценозом обычно сложена фускум- или комплексным торфом, на периферии контура (на границе с мезотрофными или эвтрофными топями) залежь смешанная или переходная (рис. 44).

В южной половине подзоны средней тайги сосново-кустарнич- ково-сфагновые фитоценозы являются индикаторами также фускум- или комплексной залежи, но большей глубины по сравнению с залежами, сформировавшимися на севере этой подзоны. Например, в центральных участках крупных болот на Салымо- Юганском междуречье сосново-кустарничково-сфагновые фитоценозы являются индикаторами фускум-залежи со средней мощностью до 3,6 м (рис. 45-е, и, к, л, м, н, о, п, р) и комплексной со средней мощностью 3,0 м (рис. 45-а, б, г, д, ж, з).

Анализ многочисленных стратиграфических разрезов показал, что встречаемость под сосново-кустарничково-сфагновыми фитоценозами торфяных залежей иного строения не превышает 5—7% (табл. 15). Среди них можно назвать следующие виды залежей: шейхцериево-сфагновая, шейхцериевая, пушицевая, ан- густифолиум-, магелланикум-, переходная топяная, смешанная топяная.

На болотах низких террас сосново-кустарничково-сфагновые фитоценозы нередко являются индикаторами переходных топяных (рис. 45-с), смешанных топяно-лесных (рис. 45-т) или топя-

alt="" />

^ис. 43. Стратиграфические разрезы торфяных залежей под сосново-кустарничково-сфагновыми

фитоценозами на высоких террасах и водораздельных равнинах (Сургутское полесье)

Виды залежей: А — переходная топяная, Б — смешанная топяная, В — шейхцериево-сфагновая, Г — сосново-

пушицевая, Д — сосново-сфагновая, Е — ангустифолиум, Ж — магелланикум, 3 — комплексная, И, К — фускум;

в рамке — доминирующие виды залежей

Условные обозначения на рис. 8

Рис. 44. Стратиграфические разрезы торфяных залежей под сосново-кустарничково-сфагновыми

фитоценозами на окраинах болот в северной половине средней тайги

Виды залежей: А, Г — лесотопяная, Б — магелланикум, В — смешанная топянолесная, Д — ангустифолиум,

Е, Ж — фускум, 3, К — шейхцериевая, И — смешанная топяная, Л, М — пушицевая, Н — комплексная;

в рамке — доминирующие виды залежей

Условные обозначения на рис. 8

ных (рис. 45-у) залежей. Индикаторами топяной залежи являются фитоценозы сосново-кустарничково-сфагнового типа, сформировавшиеся и на месте эвтрофных осоковых транзитных топей в болотных системах водораздельного залегания. На окраинах крупных олиготрофных болот, а также в центральных участках небольших сравнительно молодых болот фитоценозы сосново- кустарничково-сфагнового типа обычно являются индикаторами мелкозалежных торфяных отложений, сложенных фускум- (со средней мощностью 1,0 м) или комплексным торфом (со средней мощностью 1,0 м).

Фитоценозы сосново-кустарничково-сфагнового типа в южной тайге в центральных участках болот тоже являются индикаторами фускум- или комплексной залежей (рис. 46-а, ж, з, и), но с большей средней мощностью (4,0 м для фускум- и 3,3 м для комплексной залежи). По периферии рямов средние мощности торфа под этими фитоценозами соответственно падают до 2,1 м или м (рис. 46-а, б). Другие виды торфяных залежей — магелла- никум-, сосново-пушицевая, переходная топяная, смешанная топяно-лесная под сосново-кустарничково-сфагновыми фитоценозами встречаются редко (рис. 46-в, г, д, е) (табл. 15). Они приурочены, в основном, к окраинам болот.

Сосново-кустарничково-сфагновые фитоценозы в подтайге являются индикаторами фускум-залежи торфа только в пределах центральных частей, занимаемых ими контуров (рис. 47-и, к, л). В центре крупных рямов мощность фускум-торфа достигает 4 м и более. По периферии рямов наблюдается довольно пёстрое чередование слоёв торфа переходного и низинного типов. По характеру строения торфяные залежи по периферии рямов относятся к смешанному топяному (рис. 47-г, д, е, ж, з) или переходному топяному (рис. 47-6, в) типам, только иногда периферия ряма является индикатором комплексной верховой залежи торфа (рис. 47-м). Такое строение торфяной залежи обусловлено тем, что в подтайге рямы сформировались сравнительно недавно на месте топей.

В лесостепи центральные участки рямов служат индикаторами фускум-залежи. Мощность слоя фускум-торфа под участками лесостепных рямов колеблется в пределах 1,75—7,25 м (рис. 48- д, е, ж).

В пограничной полосе рямы индицируют различные вариан-

Рис. 45. Стратиграфические разрезы торфяных залежей под сосново-кустарничково-сфагновыми фитоценозами в центральных участках болот в южной половине подзоны средней тайги

Виды залежей: А, Б, Г, Д, Ж, 3 — комплексная, В — шейхцериево-сфагновая,

Е, И, К, Л, М, Н, О, П, Р — фускум, С — переходная топяная, Т — смешанная топяно-лесная,

У — смешанная топяная; в рамке — доминирующие виды залежей

Условные обозначения на рис. 8

Рис. 46. Стратиграфические разрезы торфяных залежей под сосново- кустарничково-сфагновыми фитоценозами в южной тайге

Виды залежей: А, Ж, 3 — фускум, Б, И — комплексная, В — магелланикум, Г — со- сново-пушицевая, Д — переходная топяная, Е — смешанная топяно-лесная; в рамке — доминирующие виды залежей

Условные обозначения на рис. 8

Рис. 48. Стратиграфические разрезы торфяных залежей под сосново-кус- тарничково-сфагновыми фитоценозами в лесостепи

Виды залежей: А — низинная лесная» Б — переходная лесо-топяная, В — переходная топяная, Г, Д — смешанная топяная, Е, Ж — фускум; в рамке—доминирующие виды залежей

Условные обозначения на рис. 8

ты низинных (рис. 48-а) переходных (рис. 48-6, в) и смешанных (рис. 48-г, д) видов залежей.

Важным условием для индикации строения залежи по комплексам фитоценозов грядово-мочажинного типа является знание их генезиса. Комплексы фитоценозов грядово-мочажинного типа первичные по генезису, т. е. сформировавшиеся на месте травяно-сфагновых топей, обычно являются индикаторами либо шейхцериево-сфагнового (рис. 49-и, к, л), либо мочажинного (рис. 49-м, н) видов строения залежи. Комплексы фитоценозов грядово-мочажинного типа, вторичные по генезису, т. е. развившиеся из фитоценозов сосново-кустарничково-сфагнового типа, являются индикаторами комплексной (рис. 49-а, б, в, г, д, з), реже фускум-залежи (рис. 49-е). В южной половине средней тайги в центральных частях болот комплексы фитоценозов грядово-мочажинного типа индицируют торфяную залежь мощностью до 3—4 м, иногда мощностью до 6—7 м (рис. 49-а, б).

В северной половине средней тайги глубина торфа под комплексами фитоценозов грядово-мочажинного типа (особенно на болотах верхних террас) падает до 2,5 м (рис. 50-д, е). На болотах низких террас глубина залежи под комплексами фитоценозов грядово-мочажинного типа составляет 3—4 м (рис. 50-а, б, г, ж, з). По окраинам мощность торфа под комплексами фитоценозов грядово-мочажинного типа уменьшается до 1,5—2 м (рис. 50-и, к, л, м). В бассейне р. Конды под комплексами фитоценозов грядово-мочажинного типа нередко встречается переходная залежь (рис. 50-в).

При изучении стратиграфии торфяных залежей под комплексами фитоценозов грядово-мочажинного типа большое значение имеет чёткое представление об особенностях строения залежи непосредственно под грядами и под мочажинами. В комплексах биогеоценозов грядово-мочажинного типа дифференциация строения залежи под грядами и мочажинами выражена слабее, чем в комплексах биогеоценозов грядово-средне- и грядово-крупномо- чажинного типов. Под грядами чаще встречаются такие виды торфа, как фускум-, пушицево-сфагновый, сосново-пушицевый, осоково-сфагновый, комплексный. Под мочажинами залежь чаще образована комплексным, шейхцериево-сфагновым, моча- жинным видами торфа. Нередки под этими элементами микрорельефа слои фускум-, пушицево-сфагнового, магелланикум- торфа. Мощность слоёв «грядовых» видов торфа, частота чередо-

alt="" />

Рис. 50. Стратиграфические разрезы торфяных залежей в комплексах биогеоценозов грядово- мочажинного типа на болотах высоких террас (северная половина средней тайги)

Виды залежей: А, Б, Ж, И, К — комплексная, Г, Д, 3, Л, М — мочажинная, Е — шейхцериево-сфагновая,

В — переходная топяная

зд              Условные обозначения на рис. 8

to

Встречаемость видов торфа (%) под грядами и мочажинами в комплексах биогеоценозов

грядово—мочажииного и озерково—грядово—мочажинного типов

(па примере болот Среднего Приобья)

вания их с отложениями типичных «мочажинных» видов определяются особенностями развития болот в целом.

В комплексах биогеоценозов озерково-грядово-мочажинного и озерково-грядово-денудационного типов торфяные отложения представлены такими видами залежей, как комплексная (рис. 51-а, б, д, е, к), мочажинная (рис. 51-6, з, и), шейхцериево-сфаг- новая (рис. 51-в, ж), фускум- (рис. 51-л, м, н). Редко встречается смешанная топяная залежь. Глубина торфа в комплексах биогеоценозов этого типа, приуроченных к болотам высоких террас (северная половина средней тайги, северная тайга) не превышает 2 м. На болотах низких террас средняя мощность торфа в комплексах биогеоценозов этого типа увеличивается до 3—4 м. В южной половине средней тайги комплексы биогеоценозов озерково-грядово-мочажинного типа на болотах высоких террас и водораздельных равнин являются индикаторами аналогичных видов строения торфяных залежей; максимальная глубина залежи в комплексах биогеоценозов этого типа составляет 5,0—6,0 м. В комплексах биогеоценозов озерково-грядово-мочажинного типа под грядами и мочажинами отмечается довольно чёткая дифференциация в строении залежи. Мочажинный торф обычно встречается под мочажинами, фускум — преимущественно под грядами. Шейхцериево-сфагновый и комплексный виды торфа примерно в одинаковых соотношениях встречаются под грядами и мочажинами (табл. 16).

В комплексах биогеоценозов озерково-грядово-денудационно- го типа надёжным индикатором наибольшей глубины торфяной залежи является и обилие в современном растительном покрове лишайников (Толпышева, Лисе, 1989).