1*** Неслучайность «случайных мутаций»: основной постулат СТЭ давно опровергнут опытами

Видеть в мутациях основной источник эволюционной изменчивости стали после того, как в 1932 году американский генетик Томас Хант Морган, в прошлом эмбриолог, а в скором будущем нобелевский лауреат, провозгласил (вопреки фактам), что «генетика заменила эмбриологию и внесла порядок в изучение эволюции» [Гилберт и др., с.

Ho каковы сами мутации? В СТЭ их принято считать возникающими беспорядочно и меняющими организм в любых направлениях, хотя давно показано, что это не так (пп. 4-8, 4-14**). Еще в 1931 году германский генетик Виктор Йоллос привел, длинный (6 позиций) ряд аллелей гена цвета глаз дрозофил, в котором вызванные теплом мутации могут следовать только в одном порядке - от дикого типа к white (белому) [Попов, с. 72].

В 1988 году американский генетик Джон Кэйрнс (с сотрудниками) поставил опыт, сходный с опытом Лурии - Дельбрюка и пришел к выводу: ничто тогда доказано не было. Кэйрнс смог лишь воскликнуть: «Поразительно, сколь мало обоснованным было общепринятое мнение».

Действительно, общее мнение основывалось просто на априорной уверенности ученых, что их мировоззрение безупречно. Опровергнутые Кэйрн- сом опыты ставили, в сущности, лишь одну цель - собрать факты в пользу царившего мировоззрения. А у Кэйрнса смертельные дозы были уменыие-

Н.В. Тимофеев-Ресовский в своей последней эволюционной статье (Природа, 1980, № 9) признал, что дарвинизм следует дополнить принципом прогресса, но он остался в этом среди дарвинистов одинок.

Hbi до стрессовых, и сразу же обнаружились акты наследуемого приспособления бактерий: кроме случайно возникших мутантов, нашлись и такие, которые образовались в ответ на новый внешний фактор. Описание этих и подобных опытов см.

Исключив мутантов, экспериментаторы (Кэйрнс и соавторы)

“нерастущие клетки оставляли в условиях углеводного голодания. Сначала мутанты отмирали. Ho спустя неделю и более наблюдался новый рост за счет вспышки реверсий именно в гене IacZ (без которых был невозможен рост в лак- тозной среде — Ю. Ч). Как будто клетки в условиях жесткого стресса, не делясь (!), вели генетический поиск и адаптивно меняли свой геном” (Голубовский М.Д. Неканонические наследственные изменения // Природа, 2001, № 8, с. 8).

О генетическом поиске речь пойдет ниже, в п. 5-13.

В 1990 году генетик Барри Холл (США) получил удивительный результат на двойных мутантах, т.е. при наличии сразу двух дефектов, прекращающих рост на данной среде. Об этом пишет Голубовский:

“Выжить могли только особи, у которых реверсии возникали одновременно в двух триптофановых генах. Частота таких особей была в 100 млн раз выше, чем ожидалось при простом вероятностном совпадении мутаций в двух генах. Холл... показал, что они возникают и у дрожжей, т.е. у эвкариот2'5”.

Иными словами, мутации у бактерий у оказались случайными, но направленными. На дарвинистов всё это не произвело никакого впечатления; они этого просто не стали читать (в чем я не раз убеждался в беседах). Зачем знать лишнее?

Вскоре такие же результаты были получены и на более сложных организмах, и всюду оказывалось, что дело в физиологии. Об этом см. ЧЭ, с. 177 и [Назаров, 2005, гл. 14]. Однако, после короткой вспышки интереса многих журналов (опыты были многократно подтверждены), всё вернулось к прежнему, словно экспериментального опровержения СТЭ и не было.

Как отметил 90-летний Гершензон, учебники наивно продолжают уверять, что мутации случайны (С.М. Гершензон. Избирательность мутагенного действия ДНК и других полинуклеотидов Il ЖОБ, 1996, № 6). В чем тут дело? Давайте снова внимательно прочтем слова Стента: «...самое главное, как следует рассуждать, чтобы получить...» - дело в них.

Разумеется, иные ученые получали тогда и другие результаты, но ученый мир не принимал их [Голубовский Il ЭБ], да и сейчас плохо принимает. Так в науке было, есть и (полагаю) будет всегда. Единственное, что остается - пытаться сократить время, нужное обществу для усвоения нового. Для этого мало быть способным и добросовестным, надо хоть немного знать теорию научного познания, уметь выявлять недопустимые презумпции и отказываться от них. Тут главная роль выпадает историкам науки, философам и учителям. Увы, до сих пор они занимаются, в основном, иным - насаждают в качестве установленных фактов презумпции, привычные обществу.

Выяснив свою методологическую позицию, можно перейти к выявлению своих теоретических положений. Прежде всего, нужно ясно указывать свои постулаты и их источники. Затем, ни в коем случае нельзя замалчивать неприятные результаты. И, наконец, свои проблемы надо сопоставлять с похожими проблемами других наук. Всё это вместе понадобится нам при описании понятия, основного для дальнейшего - активности.