ФРИЦ МЮЛЛЕР (Биографический очерк)
Во время прохождения курса гимназии, которую он окончил в 1840 г., Ф. Мюллер жил в Эрфурте, в доме своего деда— аптекаря и химика. Гимназические годы Ф. Мюллер считал впоследствии потерянным временем, но пребывание в доме деда пробудило в нем интерес к изучению фармации. Аптеки в то время являлись в известной мере научными очагами; молодежь, работавшая в аптеке, обычно занималась ботаникой, химией и вообще естественными науками. Первые юношеские годы Мюллера были посвящены исключительно ботанике.
По пути совмещения научных занятий с работой в аптеке Ф. Мюллер, однако, не пошел, опасаясь, что в его распоряжении окажется слишком мало времени для исследовательской работы. Решив сделаться учителем, он девятнадцати лет поступил в Берлинский университет с намерением посвятить себя естествознанию и математике. К математике он с детства проявлял склонность и способности. Вначале Ф. Мюллер продолжал попутно заниматься ботаникой, но его учитель — знаменитый физиолог и анатом Иоган Мюллер вскоре обратил его интерес к зоологическим вопросам. Отныне Фриц Мюллер стал все более сосредоточиваться на зоологии. В 1844 г. появилась его первая печатная работа, докторская диссертация, посвященная пиявкам, — «De Hirudinibus circum Berolinum observatis». В том же году появилась еще одна работа о пиявках — «ОЬег Hirudo tesseieta und marginata». 22 лет Ф. Мюллер окончил университет со званием доктора философии и некоторое время преподавал естествознание в Эрфурте. Чиновническое положение
учителя его не удовлетворяло, и он решил заняться медициной.' Мы не имеем точных данных о религиозных и политических взглядах молодого педагога в эту пору нараставшего революционного движения в Германии (1845); известно лишь, что его радикальные воззрения не укладamp;вались в традиции реакционных методов преподавания. Врачебная профессия представлялась Ф. Мюллеру менее связывающей его взгляды и привлекла кроме того, возможностью путешествовать в качестве судового врача. Он поступил на медицинский факультет Грейфсвальдско- го университета. Впоследствии Ф. Мюллер лишь изредка выполнял функции врачз, но проведенные им в Грейфсвальде годы (1845—1849) считал наиболее важным для своего развития. Это заставляет нас более подробно остановиться на данном периоде.
Тридцатые и сороковые годы в Германии были периодом оживления умственной жизни и идеологической борьбы: раскол в среде гегельянцев, выявление революционной сущности гегелевской диалектики и зарождение научного социализма относят* ся к этому времени.
Реакционное направление философии Гегеля теряло свое исключительное господство вместе с кризисом прусского абсолютизма, поддержкой которого его философия права дискредитировала себя. Еще более широкую оппозицию встретила гегелевская философия религии. Попытки Гегеля примирить религию с действительностью и с наукой и отразить атаку французских материалистов вызвали брожение и протест в среде учеников философа.
Религиозно-философские вопросы все более и более стали увязываться с критикой социально-политической действительности.
Пробуждается новая социальная сила — промышленный пролетариат, и в качестве передовых его идеологов, группа левых гегельянцев, во главе с Марксом и Энгельсом, покинувших область спекулятивной идеалистической философии и перешедших в область политики. Зарождается революционная философия диалектического материализма, неразрывно связанная с пропагандой революционного действия, с программой коммунизма.
Ф. Мюллер не мог оставаться в стороне от движений, захвативших передовую часть германской интеллигенции. Он — один из главарей студенческого кружка в Грейфсвальде, объединившего около 60 студентов из общего числа 180 студентов университета. Основанный на коммунистических началах кружок устроил библиотеку-читальню, в которой наряду с радикальными газетами наиболее видное место занимали произведения братьев Бауэр, Фейербаха, Давида Штрауса. Макса Штир- нера и даже Маркса. Злободневные статьи и книги горячо обсуждались и дебатировались. В этих дебатах Ф. Мюллер отстаивал крайние левые течения ц религиозной философии и политике. Впоследствии он говорил, что работа в этом кружке чаилучшим образом подготовила его к восприятию дарвинизма. Когда началась мартовская революция 1848 г., Ф. Мюллер, по
выражению одного из своих Тогдашних сотоварищей, «плавал в море блаженства», однако большая служебная занятость в больнице, а потом длительная болезнь долго мешали ему стать активным участником революционного движения. Лишь осенью 1848 г. он начинает отдаваться партийным делам — он становится секретарем «Volksverein», который состоял преимущественно * из рабочих и студентов и вместе с «Biirgerverein» составлял демократическую партию Грейфсвальда. Религиозно-философские вопросы продолжали занимать Ф. Мюллера и после наступления реакции. Место «внемирового божества» окончательно занял в его представлении «извечный закон природы». Человек стал высшим объектом и целью его деятельности. «Только религиозное освобождение... будет в состоянии создать непоколебимую основу для свободного государственного и социального развития», — думал он, оставаясь еще в плену фейербахианства.
Будучи противником всякого лицемерия и дуализма убеждения и дела, он вскоре сделал практические выводы из своего отрицательного отношения к религии. Для получения звания врача требовалась присяга, заключительная формула которой гласила: «Sicul Deus me adjuvet et sacrosanctum Ejus Evangelium («Как того требует господь и святейшее его евангелие»).
Ф. Мюллер просил министерство избавить его от этих слов присяги; разрешение не было дано, и он отказался от диплома. Пришлось сделаться домашним учителем, что, впрочем, не было особенно тягостно для него. «Г. Лампрехт, — писал он про хозяина дома, — человек крайней левой... Общение с ним — настоящее удовольствие». Формальный разрыв с церковью и христианством сулил Ф. Мюллеру неприятности. Вполне отдавая себе отчет в том, что губит свою карьеру, он пошел и на это. Разрыв с церковью означал также, что придется порвать и с многими из родственников; это доставило ему не мало тяжелых переживаний. Наконец не меньшим «скандалом» должен был показаться многим свободный брак его в 1848 г. с девушкой из народа. Он все чаще стал думать о том, чтобы покинуть Германию. Разочарование в возможности деятельно жить на родине, не' отступая от своих принципов, страстное желание натуралиста пожить под тропиками и, наконец, надежда, что где- нибудь в Бразилии или Чили можно больше сделать для будущего, для переустройства общества, чем в «закоснелой» Европе* решили дело.
Еще в Эрфурте Ф. Мюллер имел товарища —Германа Блю- менау, с которым его сближал интерес к научным занятиям; Блюменау работал там при аптеке и занимался ботаникой и химией. Позднее Блюменау переселился в Бразилию и основал там на реке Itajahy колонию, которая стала носить его имя. Брат Ф. Мюллера Август решил переселиться туда же; эти обстоятельства, вместе с выяснившейся возможностью совершить путешествие в качестве судового врача, побудили Ф. Мюллераг осуществить намерение. Переезд Ф. Мюллера с женой и до
черью состоялся в 1852 г.; тридцати лет покинул он Европу и более не возвращался туда за всю свою долгую жизнь.
Года два Ф. Мюллер вел жизнь почти Робинзона среди девственного леса; он весь ушел в устройство своего дома и радовался, видя, как улучшается его хозяйство; о научных занятиях думать не приходилось. Ho уже в 1854 г. он начал посылать длинные письма своему брату Герману с изложением различных наблюдений над окружавшей его богатой природой; началась работа натуралиста, столь характерная для Ф. Мюллера и создавшая ему широкую известность, В первый период он весьма мало общался с научным миром Европы: изредка пришлют определение какого-нибудь посланного им растения или животного, изредка прибудут книги; среди последних находились «Зоологические письма» Фогта, «Система социальной политики» Ю. Фребеля, Спиноза в подлиннике. Произведением Фребеля Ф. Мюллер интересовался еще раньше; воззрения этого автора на брак и отношение полов казались Ф. Мюллеру близкими к его собственным, но недостаточно разработанными; он просил своих братьев дать его матери прочесть соответствующие места, чтобы она могла уяснить себе его нежелание венчаться, как того требовал церковный обряд. «Христиане всегда так горды своей моралью, — писал Ф. Мюллер в это время,— слабейшей ее стороной наверняка является часть,, касающаяся взаимоотношения полов. Ужасаешься, когда видишь перед собой необходимые последствия этой противоестественной христианской нравственности; можно усомниться в человеческом разуме при виде господствующих здесь предрассудков. Сам?1й неестественный свюз, если он благословлен церковью, становится нравственным, и наоборот». Карл Фогт, принимавший деятельное участие в революции 1848 г., с наступлением реакции был отстранен от преподавания студентам; эмигрировав, он воспользовался «свободным воздухом Швейцарии» для написания «Зоологических писем». Суждения Фогта об отрицательном влиянии религии на развитие естествознания, о влиянии социальных переворотов в истории науки, здравое отношение к спору Кювье с Жоффруа Сент-Илером. причем последнего Фогт называет «натурфилософом» и относит к одному лагерю с Шеллингом и Океном, — все это делает понятным * интерес Ф. Мюллера к «Зоологическим письмам». Материалистическая сущность спинозизма, замена внемирового божества природой, также не ускользнула от взора Ф. Мюллера, для которого давно уже «на место внемирового божества вступил вечный закон природы».
Герман Блюменау радовался, видя, какой пример воли и энергии являют братья Мюллеры жителям поселка, но он нашел и «хорошую» для себя сторону в происшедшем в 1855 г. переселении Ф'. Мюллера на другой берег реки в новый, «из одних лишь однодольных построенный домик»; между знанием и делом у Ф. Мюллера попрежнему существовала гармония, и антирелигиозные взгляды распространялись...
На острове Santa Catharina, расположенном в Атлантическом океане у берега южной части Бразилии, в городе Дестерро, открылась высшая школа; Ф. Мюллера пригласили туда профессором математики. Покидать берега Itajahy было жаль; Ф. Мюллер отвык от городской жизни, жаловался, что нельзя будет больше ходить * босиком. Однако победили желание иметь больше свободного времени для научных занятий и возможность поработать над морской фауной. В середине 1856 г. произошло переселение. Одиннадцать лет, проведенных в Дестерро, были весьма плодотворными в отношении научной работы; работы о плоских и кольчатых червях, о полипах и медузах, о мшанках и плеченогих, о ракообразных, лазящих растениях и другие относятся к этому периоду; к этому же времени относится и работа «За Дарвина», единственная выпущенная отдельной кни-' гой, Поставившая автору наибольшую известность и прославившая его имя в истории биологии. В эти годы Ф. Мюллер находился в интенсивной научной переписке с братом Германом и рядом других ученЫх: Оскаром Шмидтом, Клаусом, Геккелем, Мильн-Эдвардсами (отцом и сыном), Агассицами (отцом и сыном) и другими; излагал в письмах свои наблюдения и позволял их опубликовывать. Ряд ученых публиковал в Европе его наблюдения (со ссылками, конечно, на автора): Макс Шульце (товарищ Ф. Мюллера по университету), Герман Мюллер, Гильдебранд, Людвиг, Мильн-Эдвардс, Мелдола, особенно же часто Дарвин. Письменное знакомство с последним началось с того времени, когда к Дарвину в руки попала книга Ф. Мюллера; Дарвин, в то время больной, испытывал большое удовольствие, читая эту книгу, и дал ей высокую и верную оценку в письме к автору; в письмах же к Герману Мюллеру называл Фрица «королем наблюдателей» (the prince of observers).
В течение жизни в Дестерро Ф. Мюллера неизменно влекло обратно, на берега Itajahy; когда же служба стала очень тяжела вследствие постоянного вмешательства со стороны часто сменявшихся президентов, Ф. Мюллер, который был приглашен профессором в Дестерро на пожизненное содержание, стал хлопотать о том, чтобы его отпустили на Itajahy с сохранением содержания при условии ведения там ботанических исследований прикладного характера. Согласие было получено, и переезд состоялся в 1867 г. Вновь года на три темп научной работы 3?*
медлился вследствие преобладания забот по устройству на новом месте, но, предпринимая время от времени длительные экскурсии в связи со взятыми на себя обязательствами. Ф. Мюллер старался уделять время для разнообразной ьаучной работы. Орхидеи, термиты, общественные пчелы, мимикрия и пахучие железы чешуекрылых особенно занимали его внимание в этот период. Между тем, в Дестерро открыли новую школу, и президент потребовал возвращения Ф. Мюллера; к счастью, последний вскоре получил приглашение работать в качестзе путешествующего натурал.иста' при Национальном музее в Рио де-Жа- нейро; приняв на себя эти новые обязанности, заклкgt;чавшиеся в предоставлении музею своих рукописей для напечатания и в собирании музейного материала, он мог покончить с притязаниями из Дестерро.
С 1876 г., на 55-м году своей жизни, Ф. Мюллер начал новый период своей деятельности в качестве путешествующего натуралиста. Довольно хорошие материальные условия, возможность отдавать бблыпую часть своего времени научным занятиям и выписывать из Европы журналы и книги (он особенно ценил передовой журнал «Kosmos») обусловили новый большой подъем научной деятельности вполне еще бодрого телом и духом ученого. С 1877 г. Ф. Мюллер начал сотрудничать в журнале «Космос» («Zeitschrift fur einheitiichte Weltanschauung auf Grund der Entwicklungslehre in Verbindung mit Charles Darwin und Ernst Haeckel sowie einer Reihe hervorragender Forscher auf dem Gebiete des Darwinismus»); все 19 томов содержат по одной, или нескольку его работ. Директору Национального музея направлялись многочисленные рукописи для печатания; эти рукописи, написанные по-португальски с большим трудом, так как научную терминологию приходилось создавать впервые, залеживались годами, и автор терял надежду увидеть их напечатанными, хотя бы и на португальском языке, на котором они могли считаться потерянными для Европы. Все же Ф. Мюллер был рад, что директор музея был более расположен к получению научных статей, чем экспонатов для музея: простого коллекционирования Ф. Мюллер не любил, так же как и трафаретных занятий систематикой, предпочитая посвящать это время наблюдениям натуралиста, столь ему удававшимся. «Я не думаю, — писал Ф. Мюллеру Дарвин 23 февраля 1881 г., за год до своей
смерти, — чтобы во всем мире мог быть кто-либо, кто удивлялся бы вашему научному усердию и вашей чудесной способности наблюдения больше, чем я. Я могу это сказать, так как я чувствую себя очень старым человеком, который, вероятно, уже недолго проживет». Как—и в прежние годы, темы, которыми занимался Ф. Мюллер, были чрезвычайно разнообразны и несколько случайны: трудно подметить какой-либо план, какую-либо эволюцию идей самого исследователя в их выборе; однако научная ценность этих наблюдений была весьма высока, о чем свидетельствует уже отношение к ним авторитетнейшего натуралиста — Дарвина, объекты изучения кото
рого также отличались большим разнообразием. Литературное наследие Ф. Мюллера, заключающееся, кроме печатных работ (числом до 250), в большом количестве писем научного содержания, представляет собой богатейший материал для всякого ученого, интересующегося вопросами эволюции и желающего сохранить в этой области подход натуралиста. В части писем это наследие лишь недавно (1921) опубликовано трудами А. Меллера, отдавшего около 20 лет работы на издание полного собрания сочинений Ф. Мюллера, опубликование его писем и составление биографии, и поэтому еще почти не использовано.
А. Меллер, проживший около Ф. Мюллера на Itajahy почти три года, сообщает интересные сведения о методах работы последнего. Сад перед домом Ф. Мюллера был настоящим ботаническим садом и живой историей занятий своего хозяина. Te растения, которые Ф. Мюллер выискивал в окружающем лесу и которых изучал, он старался содержать у себя живыми под постоянным наблюдением. В 1889—1890 гг., занимаясь скрещиваниями, он следил за тысячами цветков на грядках. Лабораторйая комната была мала; из инструментов имелся лишь старый гартнаковский микроскоп. Семидесяти с лишком лет Ф. Мюллер еще продолжал занятия, причем при собирании бромелий недостающую остроту глаз и невозможность лазить по деревьям возмещал ему маленький внук, нашедший во время двухдневной экскурсии у устья Itajahy в два раза больше новых видов, чем ботаник Шимпер в течение своего двухмесячного пребывания в Блюменау.
Известность Ф. Мюллера в Европе находила себе выражение в присылке ему многочисленных оттисков и книг, а также в избраниях в ученые общества, присвоении почетных званий и т. п. Так, в 1868 г. медицинский факультет Боннского университета избрал его доктором медицины honoris causa, в 1874 г. университет в Тюбингене — доктором естественных наук h. с., в 1884 г. Ф. Мюллер был избран членом Leopoldi- nisch-Karolinische Akademie der Naturforscher и одним из десяти почетных членов Лондонского энтомологического общества. He считая себя энтомологом, Ф. Мюллер радовался последнему избранию как признаку того, что это общество выходит из узкой области чисто систематических работ. К семидесятилетию со дня рождения Ф. Мюллера Немецкое ботаническое общество избрало его почетным членом. По настоятельной просьбе профессора Фогеля Ф. Мюллер написал свою автобиографию под заглавием: «Из жизни одного немецкого колонизатора и естествоиспытателя» («Ausland», 1892, № 40); трудно было только ему припомнить, сколько он имеет научных работ, и составить список их. Эта автобиография кратко передавала некоторые внешние события, и мы имели бы очень мало данных о жизни Ф. Мюллера, если бы тщательная работа А. Меллера не восполнила этот пробел.
В 1879 г. покончила самоубийством дочь Ф. Мюллера, находившаяся в это время в Европе. Отец писал, что навсегда Геккель-Мюллер
разбит этим ударом. Через год огромное наводнение причинило массу бедствий. Узнав об этом, Дарвин писал Герману Мюллеру, прося уговорить брата принять на научное оборудование 50—100 фунтов; однако Ф. Мюллер' отказался, как он отказался позднее от помощи из Германии, указывая, что его работы не требуют сколько-нибудь значительных затрат и потери его не столь велики. В 1883 г. умер его брат Герман, а еще через год несчастья завершились отставлением от должности путешествующего натуралиста, последовавшим в результате интриг. Правда, эта отставка вызвала такое возмущение и протесты, что вскоре была отменена; Ф. Мюллер проработал в этой должности еще несколько лет, но все же вынужден был уйти в 1891 г., что уменьшило, конечно, его средства; особенно он жалел, что не мог больше выписывать журналы.
Однако научная работа не прекращалась. Сад около домика Ф. Мюллера попрежнему оставался садом-лабораторией. После прочтения дарвиновской работы о движениях растений Ф. Мюллер тотчас принялся за наблюдения. Сообщенные Дарвину результаты последний напечатал в «Nature». Последним объектом его занятий были бромелиевые. В 1897 г. одинокий Фриц Мюллер переселился к дочери, у которой и умер в том же году.
«За Дарвина» пользуется наибольшей известностью из многочисленных работ Фрица Мюллера. Большую популярность получила также работа по мимикрии у бабочек (Kosmos, 1879; переведено в Proceedings R. Entom. Soc., London) и по вопросу о происхождении крыльев у насекомых («Beitrage zur Kenntnis der Termiten». Jenaische Zeitschr. f. Naturw., IX, 1875).
Небольшое исследование по мимикрии является одной из работ, положивших начало изучению этой области, и имя Ф. Мюллера стоит в этом отношении на ряду с именами Бэтса (1862) и Уоллеса (1865). Ф. Мюллер обратил внимание на странное обстоятельство, что формы которые являются моделями, вместе с тем подражают друг другу, иногда даже более точно, чем имитатор подражает своей модели. Это сходство моделей выражается в приобретении ими конвергентных признаков, например, прозрачных, лишенных чешуек участков на крыльях. Так как модели все более или менее защищены от истребления, то возникал вопрос, какое значение может иметь такая своеобразная мимикрия. Из факта сходства двух несъедобных видов Ф. Мюллер сделал вывод, что птицы не обладают наследственной способностью различать съедобных бабочек от несъедобных, но приобретают эту способность путем индивидуального опыта. Если жертвой этих опытов будут особи, принадлежащие двум различным несъедобным и похожим видам, то каждый из этих видов понесет меньшие потери.
После работы Ф. Мюллера стали различать две формы мимикрии — бэтсовскую и мюллеровскую. Первая форма заключается в том, что вид .более , редкий и незащищенный подражает более распространенному несъедобному или защищенному; вторая— в том, что несколько многочисленных и защищенных видов приобретают сходную окраску, позволяющую им нести меньшие жертвы в результате нападений молодых птиц. При мюллеровской мимикрии сходство, как полагает Фишер (1930), может и не быть очень значительным, так как имитатор не должен быть обязательно принят за модель, но может лишь напоминать последнюю.
Возможно, что мюллеровский тип мимикрии явдяется даже более распространенным в природе, чем бэтсовский.
Из двух гипотез, выдвинутых для объяснения происхождения крыльев у насекомых Гегенбауром и Ф. Мюллером (1875), гипотеза последнего является более остроумной и обоснованной. Наблюдая развитие южноамериканских термитов, Ф. Мюллер обратил внимание на присутствие у нимф трех пар кожных плоских боковых складок на всех трех сегментах груди; две задние пары этих“ придатков превращаются в крылья, передняя же с течением развития сглаживается. Ф. Мюллер высказал предположение, что крылья насекомых произошли из подобных выростов груди, не имевших сперва функции крыльев, но имевших какое-либо иное, назначение — парашютов, для увеличения дыхательной поверхности, или иное.
Впоследствии палеонтологические открытия оказали блестящую поддержку этой гипотезе; именно, древнейшие представители насекомых из верхнего карбона, хотя и имеют уже обе пары хорошо развитых крыльев, но, кроме того, у многих из них обнаружены так называемые паранотальные лопасти на переднегруди, сходные с описанными Ф. Мюллером у нимф термитов.
Онтогенетическое развитие крыльев у остальных насекомых, особенно у насекомых с неполным превращением, у которых оно менее изменено, также подтверждает гипотезу Ф. Мюллера, так как крылья возникают как выросты или складки кожи на границе спинной и боковой частей второго и третьего грудных сегментов. Наконец, можно отметить, что гипотеза Гегенбаура
о происхождении крыльев из трахейных жабер отчасти поглощается гипотезой Ф. Мюллера, так как можно себе представить, что трахейные жабры и крылья поденок суть гомодинамные образования, происшедшие из паранотальных выростов различных сегментов тела, тем более что известны ископаемые насекомые с выростами, подобными паранотальным, и на брюшных сегментах тела.
Еще по теме ФРИЦ МЮЛЛЕР (Биографический очерк):
- Фриц Мюллер
- ЭРНСТ ГЕККЕЛЬ (Биографический очерк)
- 1. 2. Краткий очерк истории экологии
- ГЛАВА XIV КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ ЭКОЛОГИИ РАСТЕНИЙ
- Гиббон Мюллера Hylobates muelleri Martin, 1841 (III, 171)
- Ф.МЮЛЛЕР -Э ГЕККЕЛЬ. ОСНОВНОЙ БИОГЕНЕТИЧЕСКИЙ ЗАКОН ИЗБРАННЫЕ РАБОТЫ, 1940
- 13. Новый жоффруизм и винт эволюции
- 2.3. Влияние эволюционного учения Ч. Дарвина на исследование поведения. Книга Дж. Роменса. «Канон Ллойда-Моргана»
- Мюллериоз
- 13. Дарвин без Мальтуса
- Рекомендуемая литература
- Г. МЭГУН. Бодрствующий мозг, 1965