15. Эффект группы

Термин эффект группы ввели французские зоологи Пьер-Поль Грассэ и Реми Шовен в 1944 году, хотя сам феномен был описан ранее. У них он означал «психофизиологическую реакцию отдельной особи на присутствие

других особей своего вида».

По сути не менее поразителен тот факт, что одиночная особь пчелы не живет и трех суток. В коллективе же пчёлы совершают чудеса, в том числе проявляют разумное (не запрограммированное) поведение. Так, пчёлы вытаскивают иглу, воткнутую в сот, а если это не удаётся, перестраивают сот так, чтобы замуровать ее в стенку (Панов Е.Н. Бегство от одиночества. М., Лазурь, 2001, с. 501). Далеко не целиком запрограммировано и их поведение при роении (там же, с. 480).

Можно отнести к эффекту группы и большинство фактов, собранных Кропоткиным. Ленинградский ботаник Ю.В. Титов распространил понятие “эффект группы” на растения [Титов]. В этой книге есть список литературы, в том числе иностранной; об эффекте группы см. также: БЖ, 1972, № 5, с. 434; БЖ, 1975, № 9, с. 1237; 1351.) Титов писал:

“Механизмы взаимоотношений у растений и животных существенно различаются У последних, особенно у высших, преобладают информационные формы связи между особями. Однако эффекты взаимодействия между растениями и между животными ... в основных чертах сходны. Поэтому определение эффекта группы у растений можно пока принять аналогичным ... - как результат их взаимодействия, проявляющийся в отличительных особенностях жизнедеятельности растений в группе по сравнению с изолированными друг от друга растениями” [Титов, с. 16].

Этот факт сходства итогов взаимодействия совершенно несходных организмов загадочен и будет еще предметом нашего внимания, а здесь надо сказать о самом эффекте группы.

В 1953 году в Бюллетене МОИП (№ 2) появилась статья лесовода Ю.П. Бялловича «К вопросу внутривидовых и межвидовых взаимоотношений» с анализом уникального эксперимента, поставленного войной. Семена различных видов деревьев были посеяны на прямоугольных делянках чрезмерно густо, в расчете на прореживание, но война спутала планы, и деревца 10 лет росли сами по себе. Почти все делянки приняли характерную форму «ванн» - равно угнетенные деревца одного роста по всей делянке («дно») и резкое повышение роста на краях, независимо от того, была ли рядом поляна или же «ванна» другого вида. Что-то вроде стражи по границам. (Как тут не вспомнить Кропоткина.)

Этот факт, для практики явно важный, есть важный частный случай “эффекта группы”, точнее, краевой эффект [Титов, с. 70]. Из-за отсутствия информации Титов ничего не знал о статье Бялловича (хотя Юрий Петрович, самый крупный ученик Сукачева, даже заслужил у коллег прозвище «Юпитер»), как ныне мало кто помнит книгу Титова.

Бяллович не смог объяснить этот феномен обычными теориями и сделал вывод - популяция являет собою некое функциональное единство, поэтому конкуренция между особями одного вида выражена гораздо слабее, чем между особями разных видов: «конкуренция преобладает на стыках», «взаимопомощь же ей постоянно сопутствует». Другими словами, особи одного вида поддерживают друг друга и направляют свои силы на преодоление экспансии особей чужого вида.

В статье нет речи ни о Лысенко, ни об отрицании внутривидовой борьбы, но ее «правый» смысл был очевиден, а о Кропоткине никто тогда не помнил. Редактор Сукачев был умен, честен и либерален, он не отклонил статью ученика, но не удержался от упреков автору в «недостаточно обоснованных выводах» и в «телеологии» (т.е. в признании стремления вида к некоей цели). Какой вывод из данных фактов был бы более обоснован, он не сказал.

В 1959 году Бюллетень МОИП посвятил номер столетию «Происхождения видов». Там Сукачев, наряду с обычными юбилейными статьями, поместил свою необычную статью о борьбе за существование. Сперва заявлено, что понятия «борьба за существование» и «взаимопомощь» неудачны (добавлю: удачным было бы взаимодействие) и что Дарвин идею борьбы за существование ничем фактически не обосновал. Автор решил навести здесь порядок и получил замечательные результаты.

В опыте с ивами двух видов им было выяснено, что «дарвиновское положение о более напряженной внутривидовой конкуренции не имеет места» (Сукачев В.Н. Новые данные по экспериментальному изучению взаимоотношения растений //Бюллетень МОИП, отд. биол.. 1959, № 4. с. 38).

Дело в том, что ни расы, ни виды нельзя поделить на лучшие и худшие: например, при тесной посадке форма А вытесняет форму В, а при разреженной - наоборот. Добавлю: поэтому одна форма другую никогда целиком не вытеснит; а это значит, что, как и в расчетах Нортона, борьба за существование оказывается фактором экологии, но не эволюции. При всём показном почтении к памяти Сукачева, этот его вывод, противоречащий дарвинизму, упоминать не принято.

При чрезмерной густоте посадки растения не могут проявить все свои потенции (это значит, добавлю я, что отсутствует или резко ослаблена возможность выявлять полезные вариации). Например, семена, собранные с буйно разросшихся особей, сами дают растения с лучшими семенами, но выявить это при тесной посадке невозможно, поскольку нет буйно разросшихся особей (с. 45).

Кроме приведенных Сукачевым, есть и другие факты. Некоторые деревья, например ель и бук, в молодости склонны образовывать мертвопок- ровные сообщества: деревца стоят столь густо, что под ними ни травинки

не растет; до стадии размножения доживает едва ли одна особь из сотни, зато вся биомасса данной площадки достается единственному виду.

Ho дальше идет неожиданное: «После смыкания крон... наблюдается некоторое увеличение прироста деревьев в высоту и по диаметру». На рис. 25 показана динамика этого процесса: момент смыкания крон - наихудший для популяции (рост и толщина падают втрое), но затем средние по ней параметры вновь растут: средняя толщина на треть, а средний рост даже вдвое. Ботаники, описавшие этот факт, назвали его “сменой внутривидовой

конкуренции на взаимную толерантность” [Титов, с. 73].

Рис. 25. Изменение прироста ели (в % от прироста свободно растущих) в ходе смыкания крон: I - по высоте, 2 - по диаметру (из [Титов, с. 73])

Хотя почти все особи тут угнетены, но конкуренции в ее привычной форме тут нет, и “борьба за существование” выражается в сотрудничестве угнетателей и угнетенных. Это обеспечивает полную монополию данного вида на данной площадке, поэтому для дарвиновой схемы расо- и видообразования места нет. Co временем останутся лишь крупные особи, но и они не конкурируют, ибо в юности разделили между собой участки (благодаря массе угнетенных особей, затем погибших).

Нет господства конкуренции и в межвидовых отношениях: “Пространственно-временная мозаичность и обособление группировок растений отражают комплементарную природу большинства естественных сообществ. Комплементарные сообщества в отличие от конкурентных состоят из видов ... дополняющих друг друга” [Титов, с.

Наконец, растения, как и животные, размножаются отнюдь не по Мальтусу: в случае неблагоприятных условий многолетники перестают плодоносить, двухлетники нередко идут по тому же пути (становятся многолетниками), и только однолетники ведут себя двояко - у одних видов основная мае-

са престает размножаться (т.е. популяция почти вымирает), а у других дискомфорт вызывает ускорение вегетации и плодоношения [Титов, с. 78-80]. Последнее можно счесть мальтузианством, тогда как всё вместе - эффектом группы.

Об этом в стандартной экологии, опирающейся на дарвинизм, можно прочесть не больше, чем у Лысенко - о генах. Ho нам важно не уязвить оппонента, а понять причину замалчивания. Редкие упоминания эффекта группы наводят на мысль, что авторы просто не понимают, о чем пишут. Например, подают это явление как оптимизацию физиологических процессов или как один из механизмов регуляции численности популяции.

Для объяснения эффекта группы было предложено «фитогенное поле», природу которого признали концентрационной и электрохимической для почвы, а для воздуха - электромагнитной. Тип взаимодействия растений охарактеризован как информационный, а не энергетический, причем установлено, что растения одной популяции выравниваются по всем существенным параметрам (размеры, сроки роста и т.д.), чем предположительно обеспечивается выравнивание полей.

Однако чем и как производится различение растениями своего поля от чужого, не сказано. В п 4-16 мы поговорим про биологическое поле, а пока заметим, что к эффекту группы следует отнести и столь же загадочный феномен синхронного плодоношения яблонь и других плодовых деревьев: все знают, что яблони цветут через год, но никто не знает, почему они это делают сразу почти все по всей округе.

В п. 6-15 эффект группы будет сопоставлен с другими загадочными явлениями, общим в которых является феномен узнавания.