20. Закончим с темой отбора
Идея отбора сходна с идеей теплорода: обе наглядно толковали многое, но в природе этих явлений не оказалось. Рассверливание пушки нагревало ее тем больше, чем меньше оставалось в ней металла, откуда физик Бенджамин Румфорд (Англия, 1798) понял, что тепло - не вещество, а итог движения. Ho физики верили в теплород еще полвека, читающая публика - сто лет; тепло названо веществом в словаре В.И. Даля (вплоть до 1913 г.).
Обнаружив, что принцип отбора давно опровергнут наблюдением за крылатыми термитами (пп. 3-7*, 4-3), я был ошеломлён: как же так? Ведь те, кто почти не размножается, на самом деле (думал я) должны уступать место тем, кто размножается успешно. А этого у крылатых термитов нет, и никто об этом вот уже 80 лет не вспоминает. Метерлинк сильно упростил картину, но это не в укор ему - потрясающие факты надо было высветить. К сожалению, он остался одинок. Все, с кем я говорил о термитах, уходили от обсуждения сути дела, предпочитая ссылаться на побочные обстоятельства.
Известные мне книги обходят данный вопрос начисто, а устные реплики, какие я слышал, по сути все одинаковы: термиты - общественные насекомые, у них всё не так; они содержат симбионтов в кишечнике, их изменчивость ограничена выживанием симбионтов; несъедобность - дело сложное. Почему отбор должен идти на несъедобность? А вдруг как раз съедобность виду выгодна? Ведь массовое выедание известно у многих видов. Вот окуни вообще питаются своей молодью. Может быть, кал хищников, объевшихся термитами, удобряет почву вокруг термитника и способствует его процветанию? (Трудно поверить, но этот вопрос действительно был мне задан, притом умным благожелательным собеседником, ибо он видит в идее отбора презумпцию - см. п. 3-9). И так далее.
Ho надо не уходить от каверзного вопроса, а тщательно обдумать его. Общественная организация термитов похожа на таковую у многих видов муравьев и пчёл, но такого выедания у них нет. Подобная расточительность известна у некоторых рыб (вкусная икра) и растений (вкусные семена) и она тоже входит в противоречие с идеей отбора (см. пп. 6-1, 6-2*).
Можно взять руководство по насекомым (например, т. 3 «Жизни животных») и прочесть о тех тропических термитах, которые живут весь год в закупоренных термитниках, бесполые, слепые и бескрылые; откуда раз в году вылетает зрячее крылатое половое поколение (каста) - самцы и самки. Это похоже на пчелиный рой, но есть три принципиальных отличия.
Во-первых, самок много, во-вторых, в момент образования пар все особи обламывают себе крылья и тут же становятся жертвой множества хищников, а в-третьих, термиты неуклюжи, очень привлекательны как пища, легко заметны и совсем беззащитны, поэтому выедаются мгновенно. Лишь менее одной пары на тысячу ускользает от гибели.
Значит, как сказано в п. 3-7*, самою природой из века в век ставится селекционный опыт: если существуют, как гласит дарвинизм, вариации всех свойств, то среди них должны быть вариации съедобности (в широком смысле: колючий покров, яд, отпугивающий запах или вкус и т.д.) и они должны отбираться, а это значит, что несъедобные должны вытеснить съедобных. Такова логика дарвинизма, на которой построено всё учение.
Однако несъедобных не возникает. Столь же просто пресечь отпадание крыльев, но вместо этого налицо, наоборот, специальные приспособления для их обламывания (см. п. 6-14**). Итак, схема отбора здесь не действует.
Опыт природы поставлен идеально: тысяча видов (сотни термитников в каждом) дает достаточный материал для реализации изменчивости. Частоты мутаций известны (одна на миллион особей и выше - по каждому изменчивому признаку), численности тоже (у некоторых видов - миллион половых особей на термитник, сотни термитников у каждого вида), эффективность отбора - практически 100% (съедобные гибнут практически все, но успешная пара создает целую колонию). Поскольку несъедобность может быть достигнута многими, в том числе и очень простыми способами, она должна возникать часто и распространяться быстро (менее чем за 100 поколений). И тот, кто утверждает, что этот мощный фактор (отбор) чем-то начисто блокирован, должен указать блокирующий фактор и показать, почему он еще более мощен. Или молчать, ибо у него нет теории.
Ho если отбор не действует в идеальных условиях, то может ли он действовать хоть где-то? Действительно биологический (без отговорок) ответ будет дан в п.
Можно бы сказать, что механизм отбора у крылатых каст термитов выключен (и искать выключатель), если бы имелся хоть один аккуратный пример того, что механизм существует, что он у кого-то бывает включён.
Дарвинистам надо было рассмотреть аккуратно, с числами и графиками, хотя бы один пример эволюционного приобретения, приписываемого отбору, чтобы убедиться, что оно произошло именно под действием отбора ненаправленных вариаций. Для этого надо каталогизировать изменчивость и измерять размножаемость каждого варианта (из каталога) в каждом поколении. Ho этого никем сделано не было.
Полутора веков бесплодного ожидания такого примера достаточно, чтобы усомниться, что он вообще возможен. Пока и поскольку его не имеется, вернее будет признать: фактов естественного отбора не существует, есть лишь факты приспособленности и их толкование в терминах отбора. Более того, в описанных выше рамках естественный отбор - опровергнутая гипотеза. Почему же она продолжает царить?
В п. 5-3 мы узнаем, что она - феномен не нынешней биологии, а давней социальной психологии. Именно по старым внебиологическим при-
213
инам в дарвинизме налицо набор элементарных логических ошибок, об- ий для всех его форм. В отношении отбора действительность такова:
I 1) Из самого факта гибели одних организмов еще не следует ничего о Ртом, как будет (если будет) протекать эволюция других, выживших.
I 2) Как заметил Нортон (п. 4-1), избирательная размножаемость никого способна вытеснить начисто (мы вернемся к этому явлению в п. 6-2*).
3) Даже если полное вытеснение в одной популяции произошло (в СТЭ
Е
го называют случайной фиксацией), из этого еще не следует, что успешная опуляция сохранит (а тем более усилит) свою отличительную особенность s ряду поколений. Это сохранение надо доказывать опытом.
I 4) Естественный отбор не может идти по схеме искусственного, о чем мы не раз упоминали и о чем будет подробно сказано в п. 5-8*.
5) Сами дарвинисты признают, что естественный отбор является механизмом обратной связи, т.е. регулятором. Ho регулятор бессмыслен без двигателя, т.е. без механизма прямых связей (тема “буксира”, см. главу 3).
Все немногочисленные «доказательства естественного отбора» демонстрируют либо искусственный отбор, либо просто сдвиг генных частот. В остальных же случаях термином «естественный отбор» пользуются для обозначения всего лишь такого изменения, которому удается придумать полезность. Нужны не толкования, а наблюдения, опыты и теория.
1 Критики дарвинизма привели много примеров эволюции без отбора и цаже против отбора. Они сформулировали общее теоретическое положение: отбор в принципе неспособен вести прогрессивную эволюцию (усложнение организмов), но может служить для второстепенных эволюционных •актов (выбраковка негодных, простые очень эффективные улучшения).
Наиболее четко эта линия (как теперь понятно, тоже чисто умозрительная) проводена в книге [Любищев]. В данном ключе написаны и мои прежние работы, в том числе книга ЧЭ, где введено умозрительное понятие ;lt;квант селекции». Увы, эта линия оказалась ложной: идеальным квантом елекции должна бы быть несъедобность термитов, а ее нет. Нет и других альных примеров естественного отбора, зато есть опровержения. Это заявляет отказаться от естественного отбора как фактора эволюции.
Разумеется, неспособное жить не живет, но это нельзя счесть причиной какого-то процесса. Подробнее см.: Чайковский Ю.В. H ЛЧ, 2006.
Отказываясь от идеи естественного отбора, мы избавляем себя от нужды вести бесконечные списки толкований и бесконечные споры с толкователями. Однако при этом мы лишаемся основного инструмента объяснения, гласящего: «полезное выживает потому, что лучше раз- **ножается». Пусть его очевидность и обманчива, пусть принцип вообще ожен, но что ему противопоставить?
Словом, принцип отбора должен быть не просто отброшен за непригод- остью, а заменен на иной, годный для построения теории. Таковым представляется принцип активности., который мы рассмотрим в главе 5.