В 1860 году в Египте, недалеко от города Бени-Хасана, обнаружили кошачье кладбище...

Бени-Хасан был одним из центров поклонения кошкам. Но главным центром почитания кошек был город Бубаст, или Бубастис, как называли его греки. По свидетельству Геродота, в этом городе ежегодно устраивались пышные празднества в честь кошек, на которых "выпивали виноградного вина больше, чем за весь год. Собирается же здесь, по словам местных жителей, до 70 ООО людей обоего пола, не считая детей". Советский египтолог М. А. Коростовцев пишет, что "цифра эта, разумеется, преувеличена, но празднества, несомненно, были всенародными и пользовались большим успехом".

В жертву богине приносились многочисленные фигурки кошек, сделанные из золота и серебра, бронзы и глины (некоторые сохранились до нашего времени).

И все это потому, что в многочисленном пантеоне египетских богов (английский египтолог Е. Бадж считает, что их было более пяти тысяч) кошка занимала очень важное и почетное место. Мы сейчас не можем точно сказать, когда начался культ кошки — видимо, задолго до того, как была написана знаменитая "Книга мертвых", где один из самых главных богов египетского пантеона, бог солнца Ра, выступает как "великий кот". Но по-настоящему расцвел культ кошки в те времена, когда она стала богиней луны, плодородия и деторождения и получила имя Баста (или Бубаста, или Бастет). А с великим Ра она связи не утратила — считалась его родной сестрой. Жрецы указывали множество признаков, которые роднили ночное животное — кошку с дневным светилом—солнцем.

Смерть кошки в доме считалась огромным несчастьем. В знак траура все члены семьи брили брови и подрезали волосы. А уж убийство кошки считалось страшным грехом. Даже нечаянное каралось по закону смертью. Но народ, не дожидаясь исполнения приговора по закону, нередко сам устраивал самосуды над убийцей. Причем продолжалось такое отношение к кошкам и много позже, даже когда Египет был завоеван Римом. Греческий историк Дио-дор рассказывал: "Один римлянин убил кошку, и сбежалась толпа к дому виноватого, но ни посланные царем для уговоров власти, ни общий страх, внушаемый Римом, не мог освободить от мести человека, хотя он и совершил убийство нечаянно".