МНОГООБРАЗИЕ ПТИЦ, СВЯЗАННОЕ С ИХ ОБРАЗОМ ЖИЗНИ И СПОСОБОМ ПИТАНИЯ

Строение тела утки лишний раз показывает нам, насколько тесно организация животного связана с жизненной обстановкой, в которой ему приходится существовать. Мы находим у утки все характерные признаки летающего позвоночного — птицы, свойственные и голубю, и курице, и ласточке, но вместе с тем и форма ее туловища, и характер оперения, и плавательные перепонки на ее коротких ногах,

Рис.

и пластинчатые края ее широкого клюва, и сильное развитие надхвостовой железы — все это ясно говорит о том, что, в отличие от курицы и от ласточки, утка -г- птица плавающая и добывающая себе, кор.м в воде.

Если же мы обратимся к другим птицам, то и у них обнаружим, что различные особенности строения находятся в такой же тесной связи с их повадками и с обычным местопребыванием, или, как

Рис. 215. Большой пестрый дятел.

выражаются зоологи, с биотопом, где каждый из этих видов обитает.

Одни из птиц питаются зернами, другие ловят насекомых, третьи справляются с более крупной добычей и нападают на различных позвоночных животных. Присмотритесь к устройству клюва, и вы увидите, что у зерноядного снегиря клюв не такой, как у насекомоядных славок или соловья, и не такой, как у хищного канюка или пустельги.

Различным образом птицы пользуются н своими ногами: одни из них, подобно нашим курам, постоянно расхаживают по земле п на ней разыскивают себе корм; другие, как ласточки и стрижи, почти целый день носятся по воздуху, ловя на лету насекомых, и лишь изредка присаживаются на отдых; соответственно этому различно у этих нтиц и строение их ног.

Дятлы — птицы-древолазы. Особенно ярко это выражается у форм, которые выделяются среди других птиц какими- нибудь своеобразными биологическими особенностями. Таковы, например, дятлы (у нас водится несколько различных видов— рнс. 215), у которых вся жизнь связана с древесным стволом *, где дятел и находит корм (насекомые и их личинки — рнс. 216), и строит помещение для гнезда (дупло). Ногн у дятла лазящие — пальцы их вооружены острыми когтями, которые легко вонзаются в кору и цепляются за ее неровности; при этом два пальца направлены вперед, а два назад; на двух передних дятел висит, а два задних подпирают его тело (рнс. 214). Подпирается Б

alt="" />

Рис. 217. Голова дятла со снятой ко-' жей:

1 — рог подъязычной кости, простирающейся в надклювье (оттянутый); 2 — железы подклювья.

дятел и своим хвостом, и поэтому рулевые иерья у него очень прочные и жесткие. Клюв дятла служит ему крепким долотом, и язык у него необычайно длинный, тонкий и гибкий и оканчивается острым роговым кончиком. Дятел просовывает его в узкие щели и извилистые ходы, проделанные насекомыми, и извлекает оттуда добычу (рис. 217, 218). Питаются дятлы и маслянистыми семенами хвойных, извлекая их из спелых шишек, которые они для обработки помещают в подходящие углубления на стволе — в свои «станки», или «кузницы» (рис. 219). Тот же крепкий клюв служит дятлу инструментом для выдалбливания дупла, в котором дятел

устраивает себе гнездо (рис.

Совы — ночные хищники. Очень интересную по своим приспособительным особенностям группу составляют совы. Совы, подобно орлам, соколам и ястребам, хищные птицы и обладают характерными для хищников признаками: загнутым клювом, которым они. убивают и раздирают добычу, и сильными лапами, вооруженными острыми загнутыми когтями (рис. 221, 222). Но, в отличие от дневных хищников, совы летают ночью, и с этой особенностью их жизни связывается целый ряд особенностей в их строении. Глаза у сов ^огромные, с широко раскрывающимся зрачком: через такой зрачок и при скудном сумеречном освещении попадает достаточно света (может ли сова видеть в полной темноте?). Однако выслеживать добычу издали, с такой высоты, с какой выслеживают ее дневные хищники, в темноте невозможно — и сова летает невысоко над землей и смотрит не по сторонам, а прямо вниз (сравните положение глаз у совы и j других птиц). Но на близком расстоянии шумный полет распугал бы добычу, которую высматривает сова (различных мелких грызунов — мышей и полевок), — и сова имеет мягкое и рыхлое оперение, которое делает ее полет совершенно бесшумным. В ночной темноте и при бесшумном полете чуткий слух служит хорошим подспорьем зрению — и у совы ухо снабжено подвижной кожной складкой, вокруг которой в виде венчика расположены лучеобразно сидящие перышки. Такое приспособление, подобное ушной раковине млекопитающих, помогает совам улавливать самые незначительные шорохи.

ствие у сов осязательных выростов, аналогичных усам и бровям кошки?).

Нелетающие птицы. Наиболее своеобразные приспособления, связанные с особыми условиями жизни, мы найдем у страусов и у пингвинов — представителей двух иноземных групп, отсутствующих в нашей фауне

Африканский страус (рис. 223) —самая крупная из современных птиц, достигающая двух или даже двух с половиной метров высоты и 80 кг веса и живущая в саваннах и пустынях Африки и Аравии. В настоящее время, с уменьшением количества диких страусов, сильно истребленных охотниками, на юге Африки их начали разводить искусственно ради их мяса и красивых маховых и хвостовых перьев, идущих главным образом для украшения дамских шляп.

Страус не может летать: крылья его малы, маховые перья с мягкими завитыми бородками не образуют плотного опахала, грудные мускулы слабы, н на грудной кости нет киля, столь характерного для всех летающих птиц. Но зато все тело страуса приспособлено к быстрому бегу: ноги у него очень длинные п сильные и оканчиваются только двумя пальцами, широкими и плоскими, точно подошвы* Из этих двух уцелевших пальцев наружный заметно меньше внутреннего и уже лишился когтя.

Подобное же сокращение числа пальцев мы найдем и у других быстро бегающих животных, например у лошади (сколько у нее пальцев на каждой конечности?). Дикие предки лошади и ее родичи были, как и страусы, степными животными и хорошими бегунами. Дело в том, что, чем меньше поверхность, которою животное соприкасается с землей, тем меньше трение, которое затрудняло бы его бег. И если двухпалый страус и однокопытная лошадь принадлежат к числу наиболее быстроногих животных, то, наоборот, улитка, которая ползает всей брюшной поверхностью, с давних пор вошла в пословицу как образец медлительности.

Рпс. 223. Африканский страус.

(Одинаково ли опираются о землю наши ноги, когда мы ходим или когда пускаемся бежать?)

Сильное развитие ног имеет для страуса, как и для других крупных степных животных (лошади, антилопы, верблюда), двоякое значение: сильные ноги позволяют им, во-первых, странствовать по обширным пространствам скудных степных пастбищ в поисках корма и питья и, во- вторых, быстро убегать от преследования на открытой равнине, где крупному животному негде спрятаться. О грозящей опасности страус узнает своевременно бла-

clear="all" />

годаря большим зорким глазам, причем длинная, вертикально стоящая шея играет здесь роль сторожевой башни, расширяющей видимый кругозор и без того огромной птицы (ср. с верблюдом).

Пингвины (рис. 224), живущие в различных частях океана близ Антарктиды, представляют собой птнц, которые приспособлены к жизни в воде почти в такой же мере, как тюлени и моржи среди млекопитающих; только для размножения эти птицы покидают воду и огромными стадами, иногда в несколько десятков тысяч голов, гнездятся на пустынных побережьях океана. Пингвины неспособны летать, a m земле или по льдине передвигаются медленно и неуклюже. Короткие, снабженные плавательной перепонкой ноги отставлены у них на самый конец тела; поэтому тело держится в вертикальном положении, опираясь на землю короткими и жесткими хвостовыми перьями. Маховые перья у пингвина не развиты, и оперение крыльев напоминает скорее чешую.

В воде пингвины превосходно плавают и ныряют; их превращенные в плавники крылья действуют как весла, а вытянутые назад ногн играют и роль руля. Толстый* слой подкожного жира защищает тело птицы от потери тепла в холодной воде, а короткая и толстая шея представляет собой достаточно прочную опору для головы, которой пингвину приходится пробивать себе путь в водной среде.

Адаптивные признаки птиц как тема для самостоятельных наблюдений. По тому же биологическому принципу, по которому выше было разобрано строение утки, дятла и совы, можно было бы провести и дальнейшее рассмотрение различных групп или отдельных представителей мира пернатых, показав на ряде конкретных примеров тесную взаимосвязь между внешним обликом птицы, ее обычным местообитанием, образом жизни, повадками, составом корма и способами его добывания.

Однако автор не счел возможным пойти по такому путп. Прежде всего это

слишком увеличило бы объем книги, а с другой стороны, было бы и излишним, так как в нашей научно-популярной литературе имеется немало книг, посвященных биологии птиц, — кннг, с которыми читателю рекомендуется ознакомиться К Наконец, на разобранных выше конкретных примерах читатель уже мог видеть, как различия в способах добывания корма и вообще в образе жизни тесно связаны и с общим обликом птиц, и с отдельными деталями внешнего строения, особенно со строением их клювов (рис. 225) и ног (рис. 226). Уловив такую взаимосвязь, учитель, а за ним и его ученики могут уже с достаточной точностью, без специальной подсказки в данном частном случае вывести заключение о том, к какому экологическому типу (иначе — к какой жизненной форме) принадлежит птица, наблюдаемая ими в природной обстановке или в клетках и водоемах зоопарка.

Тот же биологический (или экологический) подход следует провести и при заселении птицами клеток и вольер школьного уголка живой природы. Уже обычные мелкие певчие птички дают возможность сопоставить внешность и повадки более степенных зерноядных птиц из семейства вьюрковых (цвети, табл. V) н проворных насекомоядных, по преимуществу синиц (цветн. табл. VI). Примером более узкой приспособленности могут служить клесты — специалисты по обработке хвойпых шишек. Более узкую специализацию мы увидим на двух видах этого рода — на клесте-сосновике, более крупном и имеющем более толстый клюв, способный раскрывать крепкие сосновые шипши, и на более мелком клесте-еловике (рис. 227), у которого клюв длиннее п его половинки более заметно перекрещиваются между собой (такое строение клюва позволяет еловику шелушить еловые шишки, более плотные по складу, чем шишки сосны, но с более податливыми чешуями). Приуроченные к северным хвойным лесам клесты обладают и соответствующей покровительственной окраской (отметим кстати, что эти обитатели северных лесов начинают гнездиться и насиживать яйца ранее других наших птиц, иногда еще зимой) .

Содержимых в клетках сов следует кормить мышами или кусочками сырого мяса, которые для придания им сходства с естественным кормом полезно обвалять и пуху или в мелко нарезанных перьях. На живой сове можно провести сравнение ее с кошкой, проверить, видит ли она днем, наблюдать, как она расправляется с добычей.

В качестве представителей дневных хищных наиболее удобны для содержания в клетке мелкие виды соколов — ши- ррко распространенные у нас пустельга (рис. 228) или несколько более длиннокрылый кобчпк.

Наблюдая за пернатыми в природе, следует проследить за распределением их по различным биотопам, то есть выяснить, какие виды птиц приурочены к хвойным лесам, какие — к лиственным лесам, к береговым зарослям (уремам), к полям и лугам, к озерам и болотам, к человеческим поселениям, и что именно связывает ^их е данным местом обитания.

Сезонные изменения фауны птиц

Птицы зимой. Наиболее замечательное явление в жизни птиц — это их периодические перелеты, уже с давних времен привлекающие к себе внимание человека.

Число зимующих у нас птиц сравнительно невелико. Некоторые из них Держатся около жилья человека и питаются различными отбросами или случайными крупицами из наших хозяйственных запасов (воробьи, галки, вороны); другие держатся поодаль и самостоятельно находят себе корм в виде древесных почек, ягод рябины и можжевельника, семян хвойных деревьев, березы, репейника и других высоких растений, торчащих из- под снежного покрова, или в виде зимующих насекомых. Бойкие и подвижные си

нички (цветн. табл. VI) обшаривают каждую ветку и каждую трещинку в поисках запрятавшихся туда насекомых и их яичек, личинок и куколок; подобную же добычу находят себе лазящие по стволам пищухи (рис. 229) и поползни (рис. 230), а вооруженные крепким клювом дятлы достают насекомых, пробуравливающих себе ходы под корой и в древесине, или долбят еловые или сосновые шишки, извлекая оттуда семена (см. рис. 215, 219). Остаются у нас на зиму и некоторые из хищных птиц, промышляющие охотой на других птиц и на мелких зверьков или при случае питающиеся падалью.

Весенний прилет птиц. Наступление весны влечет за собой значительные перемены в пернатом населении наших садов, лесов и полей. С появлением первых проталин и вплоть до середины или конца мая одна за другой возвращаются на родину наши перелетные птицы, проводившие зиму в более южных краях. Так как прилет их совершается в определенной последовательности и растягивается па целых два месяца, то внимательный наблюдатель, уже несколько присмотревшийся к птицам, которые у нас зимуют, весной может постепенно пополнять и расширять свое знакомство с миром птиц, по мере того как оци будут появляться в наших краях; следовательно, конец зимы и весна создают наиболее благоприятные условия для изучения наших пернатых.

Первыми из перелетных птиц возвращаются к нам грачи, появляющиеся в средней полосе СССР около середины марта, когда земля местами освобождается от снежного покрова и грачи получают возможность копаться в ней большим и сильным клювом в поисках червей, личинок, слизняков и семян растений. Приблизительно на неделю позже и вторым по очереди является к нам скворец — одна из полезнейших птиц, истребляющая множество вредных насекомых и их личинок.

В начале апреля прилетают полевые жаворонки и начинают кормиться по проталинам прошлогодними семенами различных травянистых растений. Вскоре за ними являются чижи, а затем зяблики (цветн. табл. V, рис. 231) и коноплянки. Появление зябликов легко наблюдать и в городе: зяблик — заметная (чуть крупнее воробья) и красивая птичка с красноватым горлышком, постепенно переходящим в лиловатый оттенок груди, и с двумя широкими и резкими полосами на крыльях, поселяющаяся не только в лесах, но и в садах и на бульварах города и оживляющая их своей мелодичной песенкой с ха

рактерным росчерком в конце. Эта песенка (которую приблизительно можно передать как чив-чив-чив-чив-чав-чав-чав- чав-чав-чи-чью) служит характерным признаком вполне установившейся весны, когда у нас оказываются в сборе все птицы, которые находят себе корм на поверхности земли, только что освободившейся от снежного покрова. Чаще всего это зерноядные птицы, н только более крупные из них, обладающие длнипым и сильным клювом (грачи, скворцы), способны рыться в земле и извлекать оттуда слизняков, червей и насекомых.

Птиц, которые питаются ползающими и летающими насекомыми, в первый период весны у нас еще нет, — в это время они еще не могли бы найти себе корм. Из насекомоядных птиц раньше других появляются, белые трясогузки, легко узнаваемые по длинному хвосту, которым они размахивают вверх п вннз при каждой остановке; прилетают они к тому времени, когда на солнцепеке уже греются пробудившиеся после зимнего* оцепенения мухи и другие перезимовавшие насекомые, составляющие единственную ппщу трясогузки, Вскоре после появления белых трясогузок начинается так называемый валовой прилет птиц, который приходится у нас на середину и конец апреля и начало мая; в это время к нам прилетают дрозды (несколько видов), зарянки, горихвостки, утки, гуси, журавли, чайки, кулики, дупеля, бекасы, вальдшнепы и многие другие, преимущественно болотные и водоплавающие птицы. Насекомоядных птш( в это время еще немного: мир насекомых в апреле дает еще слишком мало добычи, в особенности для итиц, которые уже по строению тела не могут обшаривать стволов и веток или копаться в земле, а должны хватать насекомых на лету. Эти птицы — стрижи, ласточки (рис. 232), козодои, пеночки, варакушки, кукушки, соловьи, мухоловки, славки, иволги, камышевки и другие — прилетают только в последний период весны — с начала мая до половины июня, то есть в то время, когда весна окончательно вступает в свои права и насекомые появляются в изобилии.

Птицы осенью. Осенью перелетное птицы собираются стаями и готовятся к отлету на зимовку в теплые края. Отлет происходит в обратном порядке, то есть первыми покидают нас насекомоядные птицы, которые в конце лета с уменьшением численности насекомых начинают

ощущать недостаток корма и отправляются туда, где он имеется. Зерноядные птицы отлетают от нас позже, и еще дольше — иногда до морозов — задерживаются в наших краях водоплавающие и болотные птицы.

Не все перелетные птицы совершают одинаково длинные пути от места гнездования до места зимовки. Некоторые кулики, гнездящиеся в северной полярной области, улетают на зиму в Южную Африку, совершая при этом путь около 10— 15 тысяч километров. Почти такой же путь совершает из Европы деревенская ласточка. Там же, на юге Африки, был убит аист, родиной которого оказалась Латвия. Далеко не такой длинный путь совершают грачи. У нас грач является перелетной птицей, но в южной части Украины он живет оседло, и наблюдатели заметили, что зимой в этой области число грачей увеличивается, очевидно, за счет прилетающих туда с севера. С другой стороны, галка, которая у нас живет оседло, в северо-восточных областях Европейской части СССР оказывается перелетной птицей и на зиму переселяется в более южные области, возвращаясь весной обратно. Таким образом, и наша центральная область для некоторых птиц является тем югом, куда они улетают от бескормицы на зимнее время. К числу наших зимних гостей, исчезающих при наступлении весны, принадлежит свиристель — красивая птица, величиной со скворца, розовато-серого цвета, с хохлом на голове (см. рис. 163), гнездящаяся на Кольском полуострове, в Финляндии и в Архангельской области, и чечетка, не гнездящаяся южнее 62° с. ш., но зимой перекочевывающая южнее и часто встречающаяся в березовых лесах нашей родины, где она кормится семенами березы. Недостаток корма гонит в наши края на зиму и некоторых хищников — мохноногого канюка и полярную белую сову. Среди зимующих у нас синиц и снегирей также есть уроженцы более северных областей, на лето откочевывающие обратно к месту своего гнездования.

Провести границу между оседлыми и кочующими птицами очень трудно, так как неблагоприятные условия зимовки могут заставить оседлую птицу перекочевать южнее и, наоборот, благоприятные могут сделать кочующую птпцу оседлой; вполне оседлой птицей может считаться, пожалуй, только домовый воробей: он никогда не покидает жилище человека. С другой стороны, и перелетные птицы не всегда могут быть резко отделены от оседлых и кочующих; таковы, напрнмер, уже упомянутые выше грачи, а также кряковые утки, которые в более мягкие зимы остаются зимовать в низовьях Днепра н Днестра и даже в окрестностях Ленинграда, если найдут там «живую воду», не замерзающую благодаря быстрому течению.

Таким образом, всех встречаемых в данной местности птиц мы можем разделить на: 1) оседлых, живущих в одной местности в течение круглого года; 2) кочующих, которые временно откочевывают (обыкновенно зимой) в поисках пищи в соседние области; 3) перелет- н ы х, прилетающих ежегодно весной для вывода птенцов и отлетающих на юг в конце лета или осенью; 4) зимуюг щ и х — перелетных птиц, появляющихся у нас осенью, отлетающих на родину к весне и у нас не гнездящихся; 5) п р4о- летных — тех перелетных птиц, которые гнездятся севернее нашей области (например, на берегах северных морей) и у нас появляются только дважды в год — во время весеннего и осеннего пролетов (гагары, ржанки, гуси-гуменники, некоторые виды уток и куликов), и, наконец, 6) залетных, или случайных.

Рис. 233. Кольцо на ноге утки и в расправленном зиде.

i MOiKWfl              Г              I

-g. .11Т ?.7 ¦ gt;              I

Метод кольцевания птиц. Изучение интереснейших явлений кочевок и перелетов птиц значительно продвинулось за последние десятилетия — с тех пор, когда для этой цели орнитологи начали широко при- мепять метод кольцевания. Этот метод состоит в том, что пойманным птицам па цевку ноги надевают алюминиевое колечко с обозначением местонахождения орнитологической станции, производившей кольцевание, и порядкового номера данного кольца (рис. 233). Затем окольцован- пых птиц выпускают на волю. Конечно, огромное большинство этих птиц ускользает от дальнейших наблюдений, но если кольцевание производилось в массовом масштабе, исчисляемом многими тысячами экземпляров, можно рассчитывать, что некоторые из окольцованных птиц рано или поздно попадут в руки птицеловов или охотников;, тогда будет замечено и надетое на ногу птицы алюминиевое кольцо, и станция получит сообщение о том, где и когда была добыта птица, с приложением самого кольца или указанием его номера, по которому можно установить и дату кольцевания.

В СССР кольцевание птиц ведется с 1924 года. Первоначально оно было организовано при биостанции юных натуралистов в Москве, в 1935 году перешло в ведение Управления по заповедникам. В настоящее время кольцеванием ведает единая организация — Центральное бюро кольцевания Академии наук СССР.

Применение кольцевания показало, что прежние представления, будто перелеты птиц совершаются по сравнительно узким пролетным путям вдоль речных долин й морских побережий, справедливы лишь по отношению к тем птицам, которые. для добывания корма нуждаются в особой обстановке, связанной с речными долинами; таковы главным образом водоплавающие и болотные птицы (а также и питающиеся за их счет хищники). Что же касается прочих перелетных птиц, которые находят корм в лесах, степях и нолях, то они летят не узкими дорогами, а широким фронтом.              *

Чем объясняются сезонные миграции птиц

Холод или голод? В обычном представлении ласточки, стрижи, жаворонки и многие другие мелкие пташки покидают осенью наши края и улетают на юг потому, что такие мелкие и нежные существа у нас неминуемо погибли бы от лютых зимних морозов. Однако даже поверхностное знакомство с миром птиц обнаруживает, что перелетных птиц гонит от нас не холод, а голод, то есть что гибелью им грозит у нас не прямое действие низкой температуры, а надвигающаяся бескормица и что не размерам тела принадлежит здесь решающая роль. Улетают на юг такие крупные и сильные птицы, как дикие гуси (рис. 234); двигаются в путь

различные виды уток, чайки, журавли и аисты — птицы также сравнительно крупных размеров, а зимуют в наших краях не только вороны и галки, тетерева и куропатки, но и такие мелкие птички, как снегири, щеглы, различные виды синиц и даже крошечный королек, или гвоздик, — самая миниатюрная из всех наших птиц (см. рис. 164).

Итак, основной причиной осеннего отлета птиц на юг является недостаток привычного корма или же невозможность добыть его из-под снежного покрова или ледяного панциря. Редкие частные исключения только подтверждают здесь общее правило: иногда на не замерзших почему- либо водоемах можно встретить зазимовавших уток, а при обильном урожае рябины иногда остаются у нас зимовать дрозды.

Сложность явления сезонных миграций.

Наблюдения показывали, что под непосредственным воздействием надвигающейся бескормицы покидают летнее местопребывание только кочующие птицы, которые передвигаются на зиму на сравнительно небольшие расстояния — туда, где зима наступает позже и снежный покров лишь на короткое время одевает землю (таковы, например, наши северные грачи, переселяющиеся на зиму в южные районы Украины). Что же касается перелетных птиц в узком значении этого слова, то есть птиц, направляющихся от нас куда-нибудь в тропическую Африку (рис. 235) или в Индию, совершающих перелеты в несколько тысяч километров, то они начинают собираться стаями и готовиться в путь за- благойременно, еще до наступления бескормицы. Мало того, к этому времени, давно уже закончив свои заботы по выведению и воспитанию птенцов, они оказываются особенно хорошо упитаннымн (это очень хорошо известно в южных приморских районах Украины охотникам, которые осенью бьют здесь жирных перепелок, скопляющихся в этих краях, делающих временную остановку перед перелетом через Черное море).

Вдобавок настоящие перелетные птицы, у которых их постоянный зимний ареал отстоит от летнего на огромные расстояния, во время сезонных мигра

ций не обосновываются где-нибудь на пол- пути, хотя бы климатические условия там и были в это время вполне для них благоприятны; если они там и останавливаются, то лишь на короткое время, а далее неуклонно следуют в области, которые служат их постоянным зимним местопребыванием.

Наконец, и прямые наблюдения над пролетными стаями, и появление некоторый видов на пролете на мерйдиайах, где летом они никогда не встречаются, и метод кольцевания обнаружили, что далеко не все птицы отлетают от нас на юг прямо в меридиональном направлений й что

большинство перелетных птиц значительно удлиняет свой путь в теплые края, уклоняясь либо к западу, либо к востоку, а иногда даже направляясь сначала в более северные широты (на северо-запад) и лишь после этого поворачивая к тропикам.

Таким образом, сезонные миграции птиц поставили перед орннтологами два вопроса: во-первых, как объяснить то явление, что птицы готовятся к отлету и пускаются в путь заблаговременно, то есть до наступления бескормицы, н, во-вторых, как сложились те подчас очень своеобразные пути, которыми следуют перелетные птицы прп сезонных миграциях?

«Перелетное стремление». Наблюдения над молодыми птицами, воспитанными в клетках, где они живут на всем готовом ц не испытывают на себе прямого воздействия изменения температурных и кормовых условий, показывают, что и они ведут себя очень беспокойно в период, когда их вольные собратья готовятся к осеннему отлету. Таким образом, самое стремление пускаться осенью в странствование приходится считать у перелетных птиц их наследственным инстинктом, который наряду с морфологическими видовыми признаками передается из поколения в поколение, но проявляется при определенном физиологическом состоянии организма.

Благодаря этому наследственному свойству птицы могут вовремя уйти от бескормицы и вовремя явиться весной к месту гнездования; понятно, что эта полезная особенность перелетных птиц и была подхвачена и закреплена у них в процессе естественного отбора.

В результате естественного отбора у различных видов птиц закрепились и календарные сроки отлета, хотя бывает, что раннее наступление осенних холодов заставляет птиц некоторых видов спешить с отлетом. Весной, наоборот, перелетное стремление заставляет птиц идти и навстречу невзгодам, как бы стараясь преодолеть их, хотя бы это стоило им жизни (пример относительности приспособлений).

Но если перелетное стремление у птиц относится к области инстинктов, то выбор того или иного направления при полете и у м е н и е находить при этом дорогу требуют уже иного объяснения.

Как сложились представления о пролетных путях птиц. Планомерное изучение сезонных перелетов птиц началось со второй половины прошлого столетия. В те времена оно могло опираться только на непосредственные наблюдения над пролетными стаями, на сообщения охотников и любителей-птицеловов, на свидетельства путешественников, которым доводилось встречать известные им виды европейских птиц в тропических странах, где они проводят зимние месяцы. В 1876 году вышла книга финского орнитолога Пальмена lt;lt;0 пролетных путях птиц», вызвавшая большой интерес в.,научных кругах благодаря теоретическим выводам, к которым пришел автор в результате проделанной им работы. Этот ученый предпринял попытку определить направления главнейших пролетных путей птиц на территории Палеарктики (т. е. северной части восточного полушария) и в виде извилистых линий нанес эти пути на карту.

В своей работе Пальмен использовал главным образом наблюдения над водоплавающими и болотными птицами, которые при своих перелетах действительно придерживаются морских побережий и больших рек и за которыми легче было проследить опытному глазу охотников и орнитологов; птиц же сухопутных Паль* мен в своей работе почти не касался (что и оказалось наиболее уязвимым местом в его построениях).

Через десяток лет — в 1886 году — московский зоолог проф. М. А. Менз- бир (наш крупнейший орнитолог, соратник проф. К. А. Тимирязева в деле пропаганды учения Дарвина), развивая воззрения Пальмена, составил более подробную карту .пролетных путей цтиц для территории Европейской части России. Подобного же типа карты составлялись и для стран Западной Европы и Северной Америки.

В более близкие к нам времена (30-е годы текущего столетия) и уже на основе данных, полученных методом кольцевания, пролетные пути птиц, гнездящихся на территории СССР, изучал советский орнитолог А. Я. Тугаринов. На ри

сунке 236 представлен более новый вариант исследований пролетных путей птиц.

Чем же определяются направления сезонных перелетов? Позднейшие, наблюдения при помощи более совершенных методов (главным образом метода кольцевания) внесли очень существенные поправки к сложившимся ранее представлениям о пролетных путях птиц как о сравнительно узких потоках; однако старые схемы Паль- мена, Мензбира и других орнитологов, отмечающие существование различных, иногда пересекающихся между собой направлений в сезонных миграциях птиц, дали возможность подойти к причинному объяснению этого явления, не прибегая к голословным ссылкам на врожденные инстинкты.

Если «перелетное стремление» у отлетающих от нас птиц является их наследственным свойством, то, согласно учению о пролетных путях, выбор птицами определенного направления, их умение находить дорогу и двигаться по исторически сложившимся путям можно считать уже результатом индивидуального опыта, который в течение многих тысячелетий передавался от старших поколений младшим.

Анализ пролетных путей, как они были отображены на картах, привел исследователей конца XIX — начала XX века к заключению, что такая традиция восходит к очень отдаленным временам, когда очертания морских берегов были иными, чем в современную эпоху. Отмечались примеры, когда птицы, придерживающиеся морских берегов, без всякой видймой причины вдруг сворачивали в море и, пролетев над ним часть пути, снова приближались к берегу. Оказалось, что в этих случаях птицы следуют направлению когда- то существовавшей береговой линии, ныне уже исчезнувшей под водой. В других

случаях птицы, летящие вдоль побережья, сворачивают на сушу и некоторое время следуют но направлению давным-давно исчезнувшей реки — н здесь перелетом руководит традиция многих тысячелетий.

Самое возникновение явления перелета птиц связано с изменениями, которые вызвала на Земле так называемая леднико- вая эпоха — то время, когда весь север Европы н Америки был одет мощным ледяным покровом вроде того, который теперь покрывает Гренландию. По времени эта ледниковая эпоха непосредственно предшествовала современной, и памятником ее остались у нас моренные отложения из глины и песка, образующие характерные ландшафты северной и средней полосы нашей страны и заключающие в себе бесчисленное количество эрратических валунов — обломков финляндских гранитов и гнейсов, в просторечии известных под именем булыжного камня (по расположению этих валунов и была определена южная граница ледника, надвигавшегося на Европу с гор Скандинавии). Конечно, ледниковый покров должен был изменить всю картину былой растительной и животной жизни: одни организмы должны были погибнуть, другие постепенно оттеснялись к югу наступающим с севера ледником. То же, конечно, приходилось делать и птицам, которые до того времени жили здесь в условиях теплого климата предшествующих эпох.

Промчался ряд тысячелетий, и ледниковая эпоха пришла к концу. Климат снова стал более теплым, и благодаря постепенному отступанию таявшего ледника птицы получили возможность при наступлении весны продвигаться на север, где они могли найти простор для гнездования и кормежки, пока наступление зимы с холодами и бескормицей не заставляло их отступать прежней дорогой на юг. Проходили века за веками; ледник исчез совершенно, и птицы распространились по освободившейся территории, постепенно и, так сказать, шаг за шагом продвигаясь по наметившимся путям все далее и далее на север и теми же путями возвращаясь на юг при наступлении осени, с тем чтобы при наступлении весны снова тронуться в путь по знакомой дороге к месту своей родины и своего гнездовья. Таким образом, согласно воззрениям орнитологов конца XIX — начала XX века, пролетные пути — это пути, по которым шло расселение птиц в связи с изменениями климата и по которым в силу традиции продолжают следовать и все позднейшие поколения.

Связь между путями расселения вида и направлениехМ перелетов особенно ясно выступает на примере овсянки-дубровника. Эта птичка, широко распространенная в Сибири, появилась на территории Европейской части СССР только в середине прошлого столетня и расселилась по заливным (пойменным) лугам вдоль рек. Однако в наших центральных областях она проводит не более полутора-двух месяцев и уже в июле пускается в обратный путь: дубровник летит за Урал, попадает в Сибирь и только там сворачивает в Индию или в Индокитай. Таким образом, дубровникам приходится два раза в год повторять путь, по которому проникли, в Европу их предки, — более короткого пути на юг они не «знают».

Совершенно иначе сложился маршрут сезонных миграций у восточносибирского подвида пеночкн-веснички: из Якутии эта птичка улетает на зиму... в Африку.

Всегда ли перелеты управляются «традицией»? Далеко не всегда направление, которого держатся птицы, может быть объяснено «традицией» — традицией в том смысле, что молодые птицы следуют за более старыми вожаками, а впоследствии передают этот опыт следующим поколениям. Оказалось, например, что кукушки, вальдшнепы, козодои, удоды и большинство дневных хищников отлетают не стаями, а поодиночке. У скворцов перелет начинают не «старики», а молодые птицы, еще не обладающие опытом дальних перелетов [XX]. У сорокопутов, славок-черноголд- вок первыми отлетают «старики», а моло

дые пускаются в путь позднее, но летят отдельно от старых, то есть без какого-либо руководства со стороны старших поколений, следовательно, для таких птиц при их перелетах едва ли могут иметь значение какие-либо земные ориентиры.

Далее оказалось, что стаи перелетных птиц продолжают свой перелет и в глухое ночное время, причем держатся на большой высоте и, следовательно, не могут пользоваться какими-либо видимыми земными ориентирами.

Некоторые птицы обнаруживают замечательную способность ориентироваться в совершенно незнакомой местности; так, в литературе отмечен случай, когда вертишейка, гнездившаяся в Берлинском ботаническом саду и завезенная оттуда в Салоники (Греция) на расстояние около 1000 км, через 10 дней после выпуска ее на волю оказалась около своего гнезда.

В настоящее время многие орнитологи отрицают связь возникновения пролетных путей с историей расселения видов и считают, что в основе этих явлений лежат различные причины и закономерности. Они указывают, что нет оснований считать места зимовки колыбелью данного вида, откуда он при изменении климатических условий начал расселяться в северном направлении; приводили примеры, когда у некоторых видов образовались новые пролетные пути. Иногда ссылались на то, что у некоторых видов и теперь продолжается процесс их расселения, но сезонных перелетов не образуется (довод наименее убедительный, так как сторонники критикуемой теории связывали возникновение перелетов с изменениями климата, а не с расселением птиц в пределах одной климатической зоны). Однако при всем при том и сторонники новых воззрений на происхождение перелетов должны были признать, пусть даже в качестве исключения, что некоторые виды, а именно: дубровник, зеленая пеночка, сибирская синехвостка, только в недавнее время продвинувшиеся за пределы своего прежнего ареала, при своих сезонных миграциях повторяют пути своего расселения. Но если такое возникновение пролетных путей у нескольких видов птиц непосредственно наблюдается в настоящее время — всего лишь за несколько десятилетий, то едва ли есть основания отвергать возможность подобных же процессов в птичьем мире и в далеком прошлом.

Как же могут ориентироваться птицы? Еще в середине прошлого столетия петербургский академик А. Ф. М и д д е и д о р ф высказал предположение, что перелетный птицам может быть свойственно особое магнитное чувство, которое, подобно стрелке компаса, указывает им осенью путь на юг, а весной — на север. Такая же гипотеза была выдвинута и некоторыми другими орнитологами; однако специально поставленные эксперименты дали противоречивые результаты, и вопрос остается спорным.

Были попытки приписать птицам «компас» и иного типа, а именно способность непосредственно ощущать при полете вращение Земли. Как известно, одним из проявлений вращательного движения Земли с запада на восток является подмывание реками, текущими в северном полушарии в меридиональном направлении, своих правых берегов: для рек, текущих с севера к югу, это будет западный берег, а для рек, текущих с юга на север, — восточный (закон Бэра). По мнению сторонников этой гипотезы, вращение Земли будет отклонять в правую сторону и стаю птиц, если она будет передвигаться с севера на юг или с юга на север; возможно, что это ощущение и побуждает птиц при перелетах держаться меридионального направления.

Более правдоподобно предположение (частично подтверждаемое и некоторыми экспериментаторами), что птицы на пролете реагируют на положение солнца над горизонтом, а ночью ориентируются по положению созвездий К

Радиолокация в деле изучения перелетов птиц. С недавнего времени для изучения перелетов птиц стал применяться и метод радиолокации, которая, как известно, в первую очередь служит делу обороны страны и при помощи радарных установок дает возможность обнаружить в ночном небе на большой высоте появление самолетов, которые с недобрыми це- 'лями вторгаются на территорию чужого государства. Занятые своим прямым делом военные наблюдатели неоднократно замечали на экранах радаров появление каких-то непонятных движущихся облаков — «летающих ангелов», как их в шутку прозвали в Америке. Позднее — в конце 50-х годов *— этими явлениями заинтересовались европейские ученые, и тогда было установлено, что загадочные «ангелы» в действительности были стаями перелетных птиц.

С помощью нового радарного метода удалось установить, что по объему ночные перелеты превосходят дневные и что более массовый характер они имеют при ясном небе, когда птицы могут ориентироваться по звездам. Радар позволил изучить изменения скорости полета в зависимости от погоды, влияние бокового ветра и ряд других явлений в поведении пролетающих стай.

Имеются наблюдения, показывающие, что стаи птиц (галок, ворон, чаек и др.), попадая под действие радиоволн, посылаемых радарными установками, рассеиваются; очевидно, в этих условиях птицы теряют привычную ориентацию.

Сложность проблемы перелетов. Для того чтобы в какой-то мере представить себе, как воспринимают птицы окружающий их мир, мы должны учитывать особенности строения нервной системы птиц (сильное развитие мозговых полушарий и мозжечка, острота зрения) в связи с особенностями их образа жизни (свободное перемещение по воздуху в различных направлениях).

Один из ведущих наших орнитологов проф. Н. А. Гладков, специально изучающий закономерцости гнездового консерватизма и сезонных миграций птиц, считает, что, у птиц, свободно перемещающихся в трехмерном пространстве (в которое входят также солнце и звезды), выработалось недоступное нам чувство пространства как особая система восприятия мира, система, возможно, не столько морфологическая, сколько биофизическая, которой не обладают наземные существа, передвигающиеся по двухмерным поверхностям. И автор высказывает предположение, что понять закономерности поведения птиц при полете помогут методы биофизики, но «эти методы далеко выходят за пределы тех возможностей, которыми располагает натуралистическая орнитология».

Далее проф. Н. А. Гладков пишет «о большом разнообразии ориентировки [у птиц] и об опасности механического перенесения выводов из наблюдений над одними видами к другим видам и с одних условий на другие условия» К

Сложный комплекс явлений, связанных с сезонными миграциями птиц, и противоречия в фактическом материале, сообщаемые отдельными авторами, — все это наводит на мысль, что развитие перелетов у птиц не протекало по единому руслу, а в разных случаях шло различными путями, которые под воздействием естественного отбора привели к сходным результатам — к созданию у птиц из различных систематических групп биологической приспособленности к периодической смене времен года. Таким образом, явление перелетов птиц мы можем рассматривать как адаптивную конвергенцию норм поведения у птиц различного происхождения, сложившуюся у них в условиях зимней бескормицы в местах их гнездовья и летнего местопребывания. Такое явление вполне аналогично приспособительной конвергенции, которая в одинаковых условиях водной среды создала общий внешний облик у акулы, ихтиозавра и дельфина, причем, как известно, сходная обтекаемая форма тела создавалась у этих животных различными путями, на различной морфологической основе и не привела к их тождеству.

Явления конвергенции широко распространены в мире пернатых (внешнее сходство между журавлями н цаплями, стрижами и ласточками — птицами, принадлежащими к различным отрядам). Подобное же конвергентное сходство, также не сводимое к тождеству, мы вправе видеть

и в явлениях сезонных перелетов птиц, а потому едва ли возможно всю сложность данной проблемы и ее противоречивый фактический материал уложить в рамку какого-либо одностороннего объяснения и видеть в нем единственный ключ для раскрытия всех тайн перелетов у птиц во всей их многогранности[XXI].