ЭТИ ВЕЗДЕСУЩИЕ КУНЬИ

Ласка

Иное дело — куницы и соболь. Они ловко лазают по деревьям и нередко находят там себе добычу. Особенно преуспела в этом лесная куница — она гоняется в кронах за стремительной белкой, бесстрашно прыгая с ветки на ветку. А если не получается ее догнать, хищница разыскивает свою жертву в гнезде- гайне, съедает и поселяется в освобожденной таким не совсем гуманным способом отдельной «квартире». Другие куницы крупнее, весят до 4-5 килограммов — это ярко окрашенные харза, живущая на востоке Азии, южноамериканская тайра, североамериканская илька. Из-за своих размеров они большую часть времени проводят на земле, а не на деревьях, и редко обходятся только мелкими грызунами. Например, харза является специалистом по семейной охоте на небольших безрогих олешков — кабарог.

Чаще всего молодые харзы гонят выслеженную жертву к засаде, где ее поджидает опытная самка, а если этот маневр не удает-

Харзы, охотящиеся на кабаргу

Росомаха

ся, то вся семья преследует кабаргу, направляя ее к речной наледи, где легко хватают беспомощное копытное.

He похожа на куниц, хотя и является их близкой родственницей, жительница северной тайги росомаха. Размерами (весит до 20 килограммов), длинным бурым мехом, широкими лапами, какими-то нескладными движениями она напоминает маленького медведя (только хвост у нее все-таки длинный, куний) — причем настолько, что древние скандинавы верили, будто бы медведица раз в несколько лет рождает не нормальных медвежат, а каких-то уродцев, из них-то и получаются росомахи. Сходство усугубляется тем, что росомаха-самка в конце зимы вырывает себе подснежное убежище — берлогу, где и выводит детенышей.

Эта одиночная хищница, хоть и может лазать по деревьям, добывает себе пропитание

на земле. После успешной охоты росомаха расчленяет тушу жертвы и прячет куски в укромных местах; зверь настолько сообразителен, что, если поблизости есть ручей или озеро, притапливает мясо в холодной воде — там оно сохраннее.

Если росомахе, рыскающей в поисках добычи,' попадется охотничья тропа другого хищника, она свернет на нее, чтобы проверить — вдруг тот был более удачлив? И непременно отнимет у лисы задушенного ею зайца — рыжей плутовке останется только досадливо подтявкивать где-нибудь в сторонке.

Увальни барсуки — это тоже представители семейства куньих. В этом легко убедиться, если взглянуть на хорьковых барсуков из Индокитая: в полном согласии со своим названием они действительно являют собой переходный тип между хорьками и барсуками. Всех барсуков — и нашего обыкновенного барсука, и живущего в азиатских тропиках теледу, и американского барсука, жителя североамериканских прерий, — отличает склонность к рытью нор. В северных краях на зиму барсуки залегают в спячку, накопив подкожного жира столько, что вес их чуть ли не удваивается.

Пищей барсукам служат всевозможные беспозвоночные: слизни, черви, живущие в земле личинки жуков; осенью барсук с большой охотой подбирает с земли всяческие плоды. В сырых местах они ловят лягушек, а попав на колонию полевок, разрывают норы этих не-

Барсук

больших грызунов и вытаскивают беспомощных детенышей.

В американских прериях живут отдаленные родичи барсуков — скунсы, о яркой предупреждающей окраске которых мы поговорим позже (см. с. 318).

Всеми этими животными отнюдь не исчерпывается разнообразие куньих — ведь к этому семейству относятся еще и выдры, лучше всех прочих хищных приспособленные к полувод- ному образу жизни. Размеры их достаточно

велики: например, живущая в Южной Америке гигантская выдра весит до 24 килограммов. У всех выдр очень густой мех шоколадно-бурого цвета, на лапах перепонки, приплюснутая головка с совсем небольшими ушами. Живут они по берегам медленно текущих лесных речек, ручьев, занимаются ловлей рыбы, сбором моллюсков и ракообразных.

Единственный из хищников, освоивший морские просторы, — родственный выдрам калан, его иногда называют «морской выдрой» (а старое название этого зверя было — морской бобр). Живет он на севере Тихого океана, селится по берегам от Японии до Калифорнии. Этот хищник отчасти похож на тюленей сдвинутыми назад и увеличенными задними конечностями, которые превратились в настоящие ласты. По пищевым предпочтениям он совсем не похож на плотоядного — питается почти исключительно морскими ежами и моллюсками, которых добывает с 5-10-метровой глубины.

Каланы держатся стадами, в которых нет ни вожаков, ни подчиненных — каждый сам по себе. Они отдыхают на скалистых берегах близ воды, куда скрываются при малейшей опасности; а то заплывают в прибрежные поля морской капусты-ламинарии, заросли которой гасят волнение, обматываются ее стеблями, чтобы ненароком не быть снесенными в открытое море, и покачиваются, лежа на спине, на медленно вздымающихся океанических валах,

Калан

как в люльке. Самка при этом держит детеныша, который рождается уже вполне развитым (за пушистую бурую шубку его называют «медведкой»), у себя на животе, а когда уходит под воду от врага или в поисках пищи, первое время прихватывает его с собой, нежно, но крепко прижав передними лапами к груди. Только спустя год мать перестает опекать выросшего чуть ли не до ее размеров «малыша».